Неоправдавшиеся надежды и неожиданные разочарования: Швейцария, Лихтенштейн, Люксембург

Какие задачи ставят перед собой будущие клиенты Швейцарских, Лихтенштейнских, Люксембургских компаний и других "репутационных" юрисдикций: налоги, конфиденциальность, престиж. Какие сложности возникают в процессе их решения. Какие неожиданные особенности владения и управления Швейцарских, Лихтенштейнских, Люксембургских компаний являются препятствием в осуществлении бизнес планов?

Александр Алексеев, управляющий партнер «GSL Law & Consulting» (А.А.)

&

Сергей Панушко, юрист «GSL Law & Consulting» (С.П.)

А.А.: Здравствуйте, дамы и господа. Сегодня мы продолжаем серию наших вебинаров. В рамках этой серии мы открываем новый цикл вебинаров, который называется «Неоправдавшиеся надежды и неожиданные разочарования». Здесь мы будем говорить о каких-то популярных инструментах, юрисдикциях, шаблонных схемах поведения, институтах или о чем-то другом, что на практике является вовсе не тем, что в теории ожидают наши потенциальные клиенты.

Теперь переходим к первой теме в рамках нашего цикла, и поговорим о репутационных юрисдикциях, в отношении которых, как мне кажется, достаточно часто испытываются определенные ожидания. И очень часто результат не соответствует ожиданиям, и возникают различные сложности. Мы сегодня это подробно рассмотрим, не привязываясь к какому-либо поступавшему вопросу.

Сегодня со мной в студии юрист «GSL» Сергей Панушко. Мы за эфиром решили, что не стоит ставить в один ряд Швейцарию, Лихтенштейн и Люксембург. Мой сегодняшний собеседник полагает, что какие-то из них имеют больше положительных сторон, чем другие, тогда как я считаю, что они абсолютно линейны. Что ты можешь сказать по этому поводу?

С.П.: То же самое, что и за кадром. Я бы не стал сюда относить Лихтенштейн, потому что практика показывает, что он работает немного по-другому. Он работает лучше в различных структурах по разным причинам.

А.А.: Давай сравним. Стоимость приблизительно такая же, как и у оставшихся двух территорий.

С.П.: Я бы сказал, что он дешевле примерно на 30%.

А.А.: В вопросе репутации они примерно на одном уровне. Если я не ошибаюсь, сейчас в Лихтенштейне были увеличены налоги, и он перестал существовать в том офшорном статусе, который он имел десятилетия.

С.П.: В Европе такая тенденция на лицо. Есть специальная комиссия по работе со специальными налоговыми режимами. В частности Лихтенштейн таким и был. Все компании в Лихтенштейне относились к такому режиму, поскольку до недавнего времени у них не было налога на прибыль. Был только минимальный сбор в размере 1000 франков.

А.А.: Теперь режим поменялся. И все эти три юрисдикции оказались на одном уровне.

С.П.: Не совсем. По моим ощущениям, то, что сейчас случилось с Лихтенштейном, можно сравнить с тем, что случилось с Кипром в 2005 году. Во-первых, они ввели налог, но ставка оказалась небольшой. В Лихтенштейне сейчас 12,5%. Во-вторых, там достаточно много исключений. На том же Кипре это дивиденды, сделки с ценными бумагами, при работе с которыми эта ставка налога не применяется. Лихтенштейн пошел примерно по тому же пути, что и Кипр. Ставка достаточно средняя. В Европе таких, в общем-то, и нет. Я имею в виду базовую ставку. Подобная ставка может быть в Европе как льготная, но как базовая нет. Плюс масса всякого рода исключений, когда уменьшается налоговая база или доход вообще освобождается от этой ставки. В Швейцарии, где сложная система налогообложения, в принципе можно добиться этой же ставки, но не автоматически. Для этого нужно выбрать правильный кантон и соблюсти много всяких условий.

А.А.: Все равно, ты меня не убедил.

С.П.: Мы пока говорим только про налоги.

А.А.: Значит, в Люксембурге этих налогов нет. В Швейцарии они немного больше.

С.П.: Люксембург немного обогнал Лихтенштейн. Я еще не договорил про специальный налоговый режим, и то, что происходит в Европе, еще происходит под флагом «движения объединения» в рамках ЕС. На Лихтенштейн и Люксембург уже распространяются некоторые директивы этого единого европейского пространства. Они начинают приводить свои налоговые режимы в «нормальный» вид. В Люксембурге уже давно достаточно большая ставка налога –– 26%. Конечно, там тоже есть определенные исключения. Но базовая ставка в два раза больше, чем в Лихтенштейне. Плюс как дополнительный налог можно рассматривать тот факт, что в Люксембурге вводится требование наличия реального офиса, который компания должна арендовать, а это еще какая-то определенная сумма в месяц.

А.А.: Пожалуй, я соглашусь. Но пока этого не произошло. Я все равно считаю, что в налоговом аспекте Лихтенштейн можно ставить в один ряд с этими странами.

Когда клиент выбирает компанию в репутационной юрисдикции, что в первую очередь он хочет?

С.П.: В основном это некое немотивированное желание из серии «я хочу мерседес» или «я хочу швейцарские часы».

А.А.: Клиент решает использовать эти юрисдикции для тех задач, для каких он мог бы использовать и стандартные офшоры.

С.П.: Да, как правило, это типовые задачи: финансирование, владение имуществом, «кошелек», конфиденциальность…

А.А.: И защита. Давай тогда поговорим о решении этих задач и отличиях, которые возникают во время решения этих задач, при использовании этих территориях и традиционных офшорных территорий.

С.П.: Я бы сказал, что эти страны лучше сравнивать с не традиционными офшорами, а с традиционными оншорами. Эти юрисдикции можно сравнивать с Англией, с Кипром, может быть с Гонконгом.

А.А.: Ты имеешь в виду, что эти страны настолько не похожи на офшорные юрисдикции, что не имеет смысла даже их сравнивать?

С.П.: Нет. Мы все равно отталкиваемся от тех целей, которые есть у клиента, но по большому счету эти юрисдикции можно использовать и как офшоры для создания таких вещей, как «кошелек» или «торговая компания», но со своими нюансами.

А.А.: Мне кажется, что проблемы начинаются тогда, когда клиент подходит к выбору Швейцарии, Лихтенштейна и Люксембурга с теми же критериями, с какими он подходил к традиционным офшорам. Как раз несовпадение реальности с ожиданиями и вызывает разочарование.

С.П.: Можно и так сказать. Клиент думает, что, заплатив за швейцарскую компанию кучу денег, все будет так же легко и непринужденно работать, как ему нужно.

А.А.: Что именно не так работает?

С.П.: Действительно, здесь по налогам условно одинаково. Кардинальное отличие заключается в том, как это работает на практике. Главное отличие –– это сложное администрирование. В швейцарской компании должен быть обязательно швейцарский директор. Там, правда, немного шире формулировка –– гражданин ЕС. Но, как правило, это именно швейцарец, и именно сотрудник той фирмы, которая обслуживает вашу компанию. Мы упираемся в тот факт, что мы должны неким образом с этим товарищем договариваться. Если он нас не устраивает, мы не можем туда поставить своего человека. Мы жестко завязаны на каком-то человеке.

А.А.: Это принципиальным образом отличается от модели отношений директор-бенефициар в офшорных территориях, когда также присутствуют директора из серьезных юрисдикций. Но в любом случае их контроль над деятельностью офшорной компании просто несравним по тщательности, требовательности и ежедневной вовлеченности директора в деятельность компании с контролем швейцарских, лихтенштейнских и люксембургских директоров.

С.П.: Первый момент –– мы обязательно привязываемся к директору. Второй момент заключается в понимании, что это за директор, и как он вообще работает. Действительно, в силу исторических особенностей и достаточно жесткого местного законодательства местные директора несут серьезную ответственность за деятельность компании. Я хочу отметить, что это именно реальная ответственность, потому что ответственность есть во всех странах –– и на Кипре, и у нас в России. Но в этих странах это выражено наиболее жестко. Поэтому директор, чтобы снять с себя риски, убедившись, что компания не занимается незаконной деятельностью, должен полностью контролировать деятельность компании. Это значит, что не будет никаких генеральных доверенностей, никакого автоматического подписания документов, а также по каждому документу и каждой транзакции с ним придется вести переговоры. Управление банковским счетом остается только у директора. Вам, скорее всего, останется только право мониторинга за счетом. Иными словами, компания полностью в его руках. Я не говорю, что это не работает. Эта схема может работать, но только тогда, когда директору понятен бизнес клиента, клиенту понятно, почему директор задает так много вопросов, и клиент готов платить за то, что директор эти вопросы задает (в инвойсе будет подробно расписано время, потраченное этим директором на чтение писем, договоров, внесение туда правок, на проведение транзакции).

А.А.: Это будет своего рода культурный скачок для владельца офшорной компании, который работал с директорами, которые не то, что не управляли счетом, они даже не знали, где этот счет открыт, и подписывали документы пачками.

С.П.: Если у клиента типовая деятельность, то находится некий консенсус, и дальше деятельность проходит в полуавтоматическом режиме. Мы знаем, что и в Люксембурге, и в Швейцарии, и в Голландии есть активные трейдинговые компании. Ими так же управляют местные директора. Это все работает именно потому, что люди смогли грамотно выстроить модель отношений. Но в этом и заключается основная проблема –– здесь нужно строить.

А.А.: Я однажды встречался с местным директором с острова Джерси. Он говорил, что раз в полгода он приезжает в Россию с целью осмотра деятельности компании, в холдинг которой входит компания на Джерси. Не знаю, что уж там он пытался выяснить, поскольку вряд ли компания, занимающаяся производством одежды, за полгода поменяет свою деятельность на какую-нибудь незаконную.

С.П.: Так делают банкиры. Принцип тот же самый –– им нужно убедиться в законности деятельности клиента.

А.А.: Банкиры все же верят заявлениям. Я буквально несколько раз сталкивался с тем, что банкиры приезжали, чтобы посмотреть на сотрудников и бизнес. Это редкий случай. И то, это может быть не чаще одного раза в несколько лет, но точно не раз в полгода (безусловно, это все происходит за счет клиента).

Вторая ремарка больше касается Нидерландов. Эту территорию тоже можно поставить в этот ряд. У нас был прецедент, когда директор отказался подписывать договор, по которому нидерландская компания давала займ российской структуре, входившей в этот же холдинг. Местный директор посчитал, что этот договор не достаточно обеспечен с точки зрения определенных рисков.

С.П.: С другой стороны, те же займы и финансирование от Голландии вполне работают. Смысл в том, что эти вещи нужно будет заранее согласовывать, пока деятельность еще не началась. Либо ты сразу узнаешь, что это не сработает, потому что директор это не одобрит, либо сразу узнаешь, что это будет работать, и проблем в середине пути не возникнет. В вашем примере нужно разбираться, почему так случилось.

А.А.: В каком-то случае с этим надо разбираться, а на БВО с этим разбираться не надо, поскольку такого там никогда не произойдет.

С.П.: Я согласен, но нужно рассмотреть все стороны. Как правило, в 99% случаев люди, когда узнают, как это все работает, и сколько это стоит, уже не хотят работать со Швейцарией.

А.А.: Ты упомянул Кипр. Кипр движет в направлении Швейцарии.

С.П.: В этом направлении сейчас все движутся.

Есть другая сторона всего этого. С одной стороны, это все дорого и сложно, но с другой стороны, это определенная гарантия. Если у компании большие активы, то будет сложнее подписать у этого директора какие-то документы, направленные на отчуждение этих активов. У вас будет реальный адвокат в Европе, который будет управлять вашими активами, и каким-либо образом их отнять при такой структуре компании будет сложнее. Конечно, теоретически с ним может случиться что угодно, но практически это все маловероятно.

А.А.: Что касается защиты активов, я с тобой, пожалуй, соглашусь. Давай теперь посмотрим на эту же ситуацию, но с другой стороны. В обоих случаях западная компания и западные директора. С юридической точки зрения, чем эти ситуации отличаются? Ничем.

С.П.: С юридической точки зрения ничем, но фактически они отличаются, поскольку у вас есть некий реальный управляющий вашими активами. Для кого-то является важным приехать к нему, увидеть, что он солидный адвокат, а не какой-нибудь номинал. Мы, конечно, предоставляем возможность нашим клиентам познакомиться с номиналом, но обычно это не практикуется. Например, в случае со швейцарской компанией это практикуется. Это другой уровень сервиса и гарантий.

А.А.: Я знаю, что в некоторых иностранных банках есть параметр соотношения количества клиентов на одного банкира. Если применить этот же критерий на нашу ситуацию, то количество компаний, которое обслуживает один адвокат в этих территориях, существенно меньше, чем в офшорах. В результате этого достигается эффект большей защищенности.

Мы можем сделать вывод, что задачи защиты активов с помощью этих территорий решается более эффективно, нежели с помощью офшорных.

С.П.: Это вопрос интересный. С одной стороны, да. С другой стороны, у России со всеми этими странами есть соглашение об обмене налоговой информацией, а с офшорами нет. Я думаю, что здесь нужно рассматривать каждую ситуацию индивидуально. Если бы мы были не в России, то это возможно было бы более прогнозируемо. Есть разные способы давления на бизнес, и у каждого клиенты разные скелеты в шкафу. Здесь нужно исходить из фактического положения вещей. Может быть клиенту важно, чтобы против него не могли направить международный запрос. Если это будет БВО компания, то до человека будет сложнее добраться. А если у человека прозрачный бизнес, то зачем ему брать БВО. Если пойдут запросы, то он их не боится.

А.А.: Мы рассказали про два критерия –– защита бизнеса и налоги. Если сравнивать с офшорными, то тут не идет никакого сравнения…

С.П.: Да, здесь все однозначно другого уровня. Если сравнивать с Кипром или Великобританией, то тут так же предоставляется все первичные документы, какой-то аудитор делает отчетность и задает клиенту вопросы, высчитывается налоговая база –– механизм тот же самый. Ставки, конечно, будут разные. По уровню, примерно одно и то же. В таких имиджевых странах тщательность налоговых органов на порядок выше. Платежи на какие-то офшорные компании, если в некоторых странах на них смотрят сквозь пальцы (главное, чтобы было какое-то подтверждение), в той же Швейцарии это могут посчитать как скрытое перечисление дивидендов. И такие случаи были. Один вопрос, как перевести деньги в Швейцарию и заплатить с них какой-то налог. Вывести деньги из Швейцарии –– другое вопрос. Поэтому и возникают все эти вопросы. Это разрешимая задача, но она усложняется. Нужно делать многоступенчатый холдинг, выплачивать дивиденды из Швейцарии в другую европейскую компанию, а оттуда на другую компанию –– это все можно сделать, это только вопрос цены и желания всем этим заниматься, имея именно швейцарскую компанию.

А.А.: Хорошо, мы сравнили эти территории с офшорными и оншорными территориями. Теперь давай вернемся к другому вопросу –– почему Лихтенштейн ты оцениваешь выше, чем Швейцарию и Люксембург?

С.П.: Во-первых, налоги. Здесь все предсказуемо, а в Швейцарии, чтобы подобрать такую же эффективную ставку налога, как в Лихтенштейне, нужно получить сначала от местных швейцарских адвокатов legal opinion –– специальное юридическое заключение, в котором все подробно описано и которое будет служить вам некой гарантией.

А.А.: Начало процедуры регистрации компании следует начинать с получения legal opinion?

С.П.: Да, чтобы вам подтвердили, что в вашей схеме будет определенная ставка налога. В Лихтенштейне все предсказуемо. Там действуют все те же правила жесткого администрирования директоров, но в силу того, что так сложилось исторически, там это все не так серьезно и проще.

А.А.: А Люксембург?

С.П.: В Люксембурге была структура «холдинга 1929», но она сейчас уже не работает. Остались обычные компании с достаточно высокой ставкой налога. Конечно, у Люксембурга есть плюсы. Первый –– специальный налоговый режим для роялти, эффективная налоговая ставка будет составлять порядка 5,5%. Второй плюс –– Люксембург сейчас начинает заключать соглашение об избежании двойного налогообложения со многими странами, и в рамках этих стран могут быть выгодные дивидендные или процентные выплаты.

А.А.: Эти страны можно очень точечно использовать только для определенных схем и определенных типов дохода.

С.П.: По администрированию это нечто среднее –– проще, чем Швейцария, но не Лихтенштейн. Также есть требование наличия реального офиса, а это еще несколько тысяч евро в год.

В Лихтенштейне существует понятие фондов (частные и семейные фонды), которые используются как хранители семейных активов. Частные фонды, которые не ведут коммерческой деятельности, подпадают под одно из исключений по неуплате налога. Там, конечно, нужно согласовывать с местными адвокатами, что подразумевается под неведением коммерческой деятельности. Я полагаю, что имеется в виду, когда компания пассивно держит акции, а в уставе компании прописано, что акции держатся в пользу жены и детей учредителя, и в этом случае дивиденды не должны облагаться налогом.

А.А.: Эти плюсы актуальны только для каких-то точечных задач. В данном случае задача заключается в создании некого кошелька для жены и детей.

С.П.: А если сравнивать с традиционными офшорами, то людям тяжело перестраиваться. Люди уходят от офшоров тогда, когда нужно либо применять соглашение об избежании двойного налогообложения, которого нет ни с одним офшором, либо если начинаю поступать от партнеров по бизнесу вопросы, связанные с их нежеланием работать с офшорами. Если у людей все хорошо работает с офшорах, и на них висят серьезные деньги, то перестраивать ничего не нужно.

А.А.: Стоимость облуживания этих юрисдикций в сравнении с офшорными примерном 1:100. На этом показательном сравнении я хотел бы сегодня закончить. В следующий раз мы поговорим на тему трастов.

С.П.: До свидания.