Перспективы налоговой амнистии в РФ

Во время своего визита в Крым (в середине августа этого года) Президент озвучил возможность проведения налоговой амнистии в России. Минфин предлагает провести налоговую амнистию в связи с принятием закона о контролируемых иностранных компаниях. На вебинаре наш неназванный экперт прокомментирует эту информацию и тем самым ответит на вопрос, пришедший на наш Оффшор-форум: Можно узнать по поводу "Налоговой амнистии" и возрату активов в страну?

Александр Алексеев, управляющий партнер GSL Law & Consulting (А.А.)&Неназываемый Эксперт, гость предпочитает сохранять анонимность (Н.Э.) А.А.: Здравствуйте, наши вебзрители. Тему сегодняшнего вебинара нам подсказали Вы, поэтому сегодня в студии мы с Неназываемым Экспертом поговорим о налоговой амнистии. С чего начнем?

Н.Э.: С вопроса.А.А.: Вопрос: «Не могли бы Вы рассказать о перспективах и процедурах налоговой амнистии? Как это будет происходить?». Как Вы видите, вопрос был сформулирован не совсем точно.

Н.Э.: Тогда, отвечая на вопрос «С чего начнем?», я скажу, что мы начнем с 2007 года. То есть обопремся на тот исторический опыт, который имеет Российская Федерация в части, касающейся обсуждаемого вопроса об объявлении налоговой амнистии. Я дам краткую справку, что в 2007 году Российская Федерации приняла федеральный закон «Об упрощенном порядке декларирования доходов физическими лицами». Я подчеркиваю, что речь шла именно о физических лицах, поскольку опыта налоговой амнистии на юридических лиц мы не имеем. Вернее Российская Федерация имеет такой опыт, но это отдельная история, которая была в 2011 году, когда был принят федеральный закон о списании задолжности по безнадежными к взысканию налогам, недоимкам и пеням, которые образовались по состоянию на 2009 год…А.А.: Давайте будем последовательны. 2007 год. О налоговой амнистии физических лиц.

Н.Э.: Да. Учитывая то обстоятельство, что сейчас ведется дискуссия (очень вялая и можно сказать, что это даже не дискуссия, а просто фрагментарные отрывочные выступления или фразы высших должностных лиц в правительстве Российской Федерации) о том, что теоретически можно обсудить такой вопрос как одну из мер, подпадающей под политическое определение «деофшоризация», то есть вернуть денежные капиталы, находящиеся за рубежом, в российскую юрисдикцию. Это рассматривается как один из способов деофшоризации российской экономики. Значит, речь идет только об историческом опыте аналогичном 2007 году, а не 2011 году, когда амнистия касалась российских юридических лиц. А история 2007 года шла о деньгах физических лиц, где бы они не находились: на российской территории, на территории иностранного государства, на личных счетах или на корпоративных счетах оффшоров.А.А.: То есть в 2007 году была некая более общая ситуация, применимая только к физическим лицам, а сейчас это более узкая, направленная на возврат средств из-за границы, но уже применительно как к физическим, так и к юридическим лицам, но только заграничным.

Н.Э.: Я бы здесь не торопился за правительство обозначать рамки этой налоговой амнистии, поскольку вообще никаких рамок еще не обсуждалось. Но по всей вероятности речь идет исключительно только о налоге на доходы физических лиц, который должен быть уплачен по даже еще не обсужденной налоговой ставке применительно к тем денежным средствам, которые эти физические лица задекларируют как свои. И соответственно с них будет уплачен некий входной налог. Имеется в виду входной, потому что эти денежные средства должны быть легализованы. Откуда они появятся: из чемоданов в Российской Федерации или из оффшоров –– это тоже вопрос. Скорее всего, если будет принято это решение, то там не будут делить эти деньги по происхождению: если они приходят из-за рубежа, то Оk, а если они приходят с российской территории, то тогда не Оk –– в этом нет логики, поскольку логика налоговой амнистии заключается в том, чтобы получить денежные средства в бюджет Российской Федерации в том числе. Здесь два зайца. Первый заяц –– это легализация определенного сектора российской экономики, поскольку понимается, что эти деньги так или иначе крутятся в бизнесе. А второй –– это, конечно же, получение каких-то существенных средств в российский бюджет.А.А.: Тогда как здесь возникает контекст деофшоризации?

Н.Э.: Он возникает как один из зайцев. Мы гонимся сразу за несколькими зайцами, в том числе и за зайцем под названием «деофшоризация». Но гнаться только за этим зайцем с точки зрения государственной логики все же нецелесообразно. Есть логика в том, чтобы вернуть максимальное количество денежных средств в легальный оборот, и соответственно как производная от этой цели получить какие-то средства от НДФЛ в бюджет.А.А.: Тогда в чем сущность этой амнистии?

Н.Э.: Сущность амнистии потенциально такая же, как и в 2007 году, и у всех подобного рода налоговых амнистиях –– не спрашивая у людей, откуда у них денежные средства, довольствоваться налоговой ставкой на доходы физических лиц будь то 9%, как дивиденды, но скорее всего 13%, как общепринятая ставка. Это, кстати, дебатируется, потому что в налоговой амнистии должно всегда звучать три позиции: налоговая амнистия на капитал, налоговая амнистия на пени и налоговая амнистия на недоимки, которые могут быть начислены налоговыми органами и т.д. Если не распространить эту налоговую амнистию на недоимки и пени, то мы теряем существенную часть логики со стороны потенциальных интересантов среди предпринимателей и физических лиц, поскольку, естественно, никто или очень мало количество лиц захотят платить НДФЛ плюс пени и недоимки.

Также, комментируя вопросы и догадываясь, о чем еще могут интересоваться наши слушатели и зрители, я могу рассказать о более или менее разумных перспективах воплощения в жизнь этой идеи. Лично моя точка зрения, что на сегодняшний момент это 50/50.

Самая основная проблема это то, что экономические итоги амнистии 2007 года показали ее мизерные и крайне низкие результаты с точки зрения экономики. По данным Центрального Банка и наших налоговых органов итоги налоговой амнистии 2007 года принесли в российский бюджет (я запасся цифрами) примерно 3,7 миллиарда рублей, что в переводе на более понятные цифры, допустим в долларах, это 100 миллионов долларов. Для российского бюджета 100 миллионов долларов это крайне малая величина по сравнению с тем политическим и социальным эффектом, которым государство должно оперировать, общаясь с общественность, что все-таки российский бюджет получил очень много. Но если он получает практически ничего, то тогда его не понимают добросовестные налогоплательщики, которые говорят: «А как же я, который все это время все честно и законно оплачивал?!». Я сопоставлю это 100 миллионов долларов с 70 миллиардами долларов (по официальным данным за этот год), которые утекли из Российской Федерации. То есть это ничтожно малая цифра. И эта ничтожность, как я думаю, является камнем преткновения при осмыслении высшими должностными лицами Российской Федерации вопроса «Зачем нам это вообще нужно?». Естественно они не могут не учитывать некий социально-политический эффект, о котором было сказано выше. Они сравнивают, сколько мы получим в бюджет, и сколько мы получим социального недовольства (это если очень сильно упрощать ситуацию). Вот по моим ощущениям минусы все-таки существенно перевешивают какие-либо плюсы. Я оцениваю это достаточно скептически. Но за неимением позитивных сигналов для российского бизнеса в сложившихся условиях, может быть, такой сигнал будет оценен кем-то в правительстве как «давайте хоть что-то сделаем» или что-то в этом роде. Именно поэтому я оставляю какую-то вероятность в процентах, что эта идея не умрет и будет как-то обсуждаться, чтобы посылать рынку сигналы.А.А.: Понятно. У меня возник вопрос. У меня в голове объединяются две меры, которые в последнее время предлагает правительство. Первое –– это те меры, которые мы сейчас обсуждаем. И второе –– это закон о контролируемых иностранных компаниях, который мы ждем. Среди прочего он предлагает точно так же раскрыть наличие имеющихся денежных средств за границей, контролируемых российскими физическими лицами, и заплатить с них налог. По-моему, то же самое предлагает и амнистия.

Н.Э.: Не совсем так, потому что когда мы говорим о контролируемых иностранных компаниях, речь идет о том, какие допустимые и какие недопустимые меры устанавливаются для иностранных юридических лиц, которые, так или иначе, аффилированы с российскими физическими резидентами. Поскольку эти иностранные юридические лица будут продолжать свою активность, то для них таким образом устанавливаются правила игры.А.А.: Но тут говорится про налог на физическое лицо, которое контролирует иностранное юридическое лицо и как раз те накопленные суммы, которые на сегодняшний момент сокрыты.

Н.Э.: Не факт. Механизм еще не прописан, и мы еще не знаем, как это будет реализовано. Смысл контролируемых иностранных компаний, даже если с тех денежных средств будет заплачен налог физическим лицом, в том, что эти иностранные деньги продолжают оставаться в иностранной юрисдикции и не будут работать на благо российского бюджета…А.А.: Но налог-то с них будет заплачен.

Н.Э.: Да, но вы же спрашиваете про разницу. Я Вам объясняю, в чем заключается разница. В случае с налоговой амнистией физическое лицо должно аккумулировать эти деньги на своем личном счете, задекларировать их и заплатить с них налог. Таким образом, помимо пополнения российского бюджета они вовлекаются в официальный оборот. Как минимум они пополняют балансы российских банков.А.А.: Уловил. Закон о КИК это только пополнение бюджета, в то время как деньги остаются заграницей, а налоговая амнистия это уплата этих же налогов, но плюс еще и возвращение этих средств, как Вы говорите, на баланс российских банков и вообще включение их в российский оборот.

Н.Э.: Это если очень утрированно и упрощенно, поскольку законопроект о КИК гораздо более многоплановый, и там есть разные уровни контроля и разные последствия для этих уровней контроля. Иногда это может быть просто уведомление. Это не всегда уплата налогов, что совершеннейшим образом никак не корреспондируется с налоговой амнистией, потому что от уведомления российский бюджет ничего не получает.А.А.: Как мне казалось, я просто взял некую существенную часть…

Н.Э.: Поэтому я и оперирую термином, что это очень упрощенно, чтобы наши слушатели понимали, что не так все просто, и есть много моментов, которые между налоговой амнистией и законом о КИК никак не пересекаются. Все же это разные вещи.А.А.: Самое главное мы сказали –– о перспективах. Перспективы оцениваются еще…

Н.Э.: Я бы вообще никак перспективы не оценивал, поскольку серьезного разговора на эту тему не было, за исключением буквально нескольких вопросов от имени предпринимательского лоббистского образования «Опора России» на тех площадках, где присутствовали высшие должностные лица Российской Федерации, которым задавался вопрос: «Что Вы думаете на эту тему?». И высшие должностные лица, в частности Шувалов, высказывали точку зрения, что сам по себе вопрос может быть теоретически обсужден. И все на этом пока остановилось. Поэтому вопрос налоговой амнистии очень далек от каких-то движений.А.А.: Диалог в последнее время отсутствует, но я, правда, слышал, что президент, выступая две недели назад в Крыму…

Н.Э.: Я бы не назвал это диалогом. Его фраза ни к чему не обязывает. Возможно, предпринимательское сообщество оформит это в виде каких-то более конкретных предложений, и это найдет, как у нас бывает в Российской Федерации, отражение в виде какого-либо поручения какого-то должностного лица, например вице-премьера. Именно поручение, поскольку это уже служебный документ. И если потом еще проработать этот вопрос, то тогда уже можно говорить о каких-либо перспективах.А.А.: Пока это даже близко не подошло к уровню 2007 года, когда это был федеральный закон.

Н.Э.: Поскольку этого нет в повестке в осеннюю сессию нашей Госдумы, то говорить о том, что это тема 2015 года, никакого смысла нет.А.А.: Ну что ж, тогда на этом мы остановимся. В следующий раз мы встретимся по результатам работы осенней сессии Госдумы и принятия того самого закона КИК, который я сравнивал с налоговой амнистией. До свидания.