Ближе к берегу, или как Российские банки используют в своей работе оффшоры

Мировая антиофшорная кампания не беспокоит российских банкиров. На Западе один за одним принимаются законы по борьбе с налоговыми гаванями, а в России о таком законодательстве лишь изредка заговаривают, да Минфин публикует «черный» список офшорных юрисдикций.

Несколько лет назад на зарубежном рынке начала прослеживаться тревожная тенденция. Европейские и американские власти хотели «прижать» офшоры любой ценой. Полученные у швейцарских банков преступным путем данные — они добывались с помощью подкупа сотрудников, чаще всего айтишников, — в дальнейшем использовались как способ борьбы с налоговыми неплательщиками у них на родине.

В России все не так. Несмотря на отсутствие законодательных изменений и давления со стороны спецслужб, в последнее время банки стараются свести к минимуму использование офшорных компаний — по крайней мере, в видимой части. И не из-за давления регулятора, а потому, что чем прозрачнее структура собственников банка, тем дороже он стоит для потенциального инвестора и покупателя.

«Банкиры ведут себя не очень честно ровно до того предела, до которого это не влияет на доброе имя компании. Теперь имя дорого, — говорил депутат, член Комитета по финрынку Госдумы Павел Медведев. — Украсть можно миллион, а взять в кредит — миллиарды. А кредит не дадут сомнительному банку. К тому же многие банкиры, осознанно или нет, задумываются над передачей своего бизнеса по наследству. И потому стараются избегать откровенно серых схем, предпочитая оставаться в правовом поле».

Пока законодательство, правоприменительная практика и репутационные соображения позволяют — банки не отказываются от использования офшорных зон.

Антиофшорная кампания на Западе обострилась в кризис. Правда, если говорить о сомнительных способах борьбы с налоговыми гаванями, то речь идет только о европейских странах — в основном это Германия и Франция. Такие способы испытали на себе Credit Suisse, HSBC, UBS, Julius Bar и другие банки.

Первым стал лихтенштейнский LGT. Тогда немецкие службы «купили» айтишника их этого банка за 2 млн евро. Взамен он предоставил спецслужбам диск с информацией о нескольких тысячах клиентов банка. Затем в этот своеобразный «бизнес» потянулись желающие подзаработать — и ставки упали, о миллионе евро уже никто не заговаривал.

Но у российских спецслужб свой путь, поэтому банкиры не сильно беспокоятся за офшорную тайну. Сложно представить себе, что подобное происходит в России. Что, например, какой-то женевский айтишник звонит в ФСБ и говорит, что готов предоставить информацию о российских клиентах банков, рассуждает в конфиденциальной беседе представитель уважаемой юридической компании. Даже если такое и случится, этот айтишник и денег не получит, и сам на вечный крючок подсядет, да еще и клиенты оторвут голову в любой точке мира.

Кроме того, отечественные законодатели не особенно торопятся принимать антиофшорные законы. Судя по всему, банковское (и не только) лобби настолько сильно, что даже если министру финансов Алексею Кудрину и удастся «протолкнуть» изменения в Налоговый кодекс, которыми он грозил «уклонистам», к итоговому чтению он придет изрядно выхолощенным и безопасным. Ведь большинство российских банков и компаний в цепочке владения имеют как минимум парочку офшоров. К примеру, в списке аффилированых компаний банка «Русский Стандарт» есть бермудская Roust Trading Ltd. и Roust Holdings Limited (Британские Виргинские острова). У Альфа-Банка — ABH Financial Limited (BVO), Alfa MTN Markets Limited, Alfa MTN Issuance Limited, Alfa MTN Invest Limited и еще несколько кипрских компаний. У МДМ Банка — кипрские MDM Holding SE, MCM Russian Investments Limited, Kupierco Investments Limited и т.д.

Впрочем, мировая антиофшорная кампания все же создает некоторые проблемы банкам, ведь почти все кредитные организации работают с европейскими и американскими партнерами.

«Утечка информации» может быть организована в любом офшоре, особенно если на то есть политическая воля. Однако, как отмечает Геннадий Матвеев, управляющий партнер представительства компании Roche & Duffay, чем севернее страна, где у офшора открыт банковский счет — тем меньше опасность утечки через продажных сотрудников банка.

Александр Алексеев, управляющий партнер GSL Law & Consulting, среди самых безопасных стран в плане утечки информации по официальным каналам называет Китай и Ближний Восток. Но клиентов столь экзотические варианты не всегда устраивают, и они ищут компромиссы — например, ОАЭ или Гонконг. Впрочем, по его словам, ему не приходилось открывать компании в этих регионах — банкиры все же очень консервативны.

Со стороны мировых борцов с офшорами российским банкам ничего не угрожает. Со стороны законодателей тоже особой угрозы нет. «В США и других развитых странах есть законы о контролируемых иностранных компаниях, — рассказывает Геннадий Матвеев, управляющий партнер представительства компании Roche & Duffay. — Прибыль от низконалоговых компаний, которыми прямо или косвенно владеет физлицо-резидент, подлежит налогообложению как его личные доходы». В России нет ничего похожего, а такого рода поправки в Налоговый кодекс вяло обсуждаются уже лет десять.

ЦБ пытается принудить банки к раскрытию бенефициаров и уменьшению использования офшоров. Но банкиры не поэтому сокращают количество используемых ими офшоров. Основная причина — простая структура более выгодна экономически, особенно при размещении акций, облигаций или продаже банка.

Виталий Виноградов, партнер компании ALTHAUS Consulting, рассказал случай из собственной практики: «В конце 2006 — начале 2007 года к продаже готовился один крупный российский банк. Тогда еще не было точно известно, будет ли это IPO или продажа стратегическому инвестору». Шло обычное предпродажное «подчищение хвостов», написание различных регламентирующих юридических документов и изменение структуры. Бенефициарами банка на тот момент были несколько физических лиц, но владели они долями опосредованно, через различные структуры, в том числе на Кипре и других офшорных юрисдикциях.

«Одним из миноритарных акционеров банка стала Международная финансовая корпорация (IFC), и она выставила большой перечень требований, которым банк должен был соответствовать, — вспоминает Виталий Виноградов. — Требования связаны с международными стандартами корпоративного управления и банковской деятельности — в том числе и рекомендации к стандартам раскрытия бенефициаров и упрощению структуры».

Требования заключались даже не в выведении из офшоров — просто нужно было прозрачно показать всю цепочку. Банк пошел дальше — он вообще упразднил структуру владения через офшоры, и долями напрямую стали владеть физические лица. Правда, стоит оговориться, что офшорные структуры были ликвидированы не полностью, а только у головной организации. Затем владельцы продали свои доли крупной международной компании, которая теперь владеет 95% акций банка.

«Предпродажная подготовка увенчалась большим успехом — банк был продан за рекордную на тот момент сумму по сравнению с размером и другими показателями банка. И этому помогло, в частности, выведение из структуры офшоров — инвесторы восприняли это очень позитивно», — заключает Виталий Виноградов (ALTHAUS Consulting).

Самый популярный офшор во всем мире — Британские Виргинские острова (BVI). По данным юридических компаний, на их территории зарегистрировано более 800 тыс. юридических лиц. От ближайшего конкурента BVI оторвались почти на порядок — на Сейшелах зарегистрировано менее 100 тысяч. Финансисты часто выбирают также Каймановы острова.

Российские банкиры следуют мировой моде — больше других они любят BVI. На втором месте по популярности у российских банкиров Кипр, который уже давно стал квазиофшором, однако очень удобен для операций с ценными бумагами. Благодаря подписанному межгосударственному соглашению об избежании двойного налогообложения, 95% операций на рынке ценных бумаг российские банки проводят через Кипр.

Далее выделить какие-то определенные территории сложно — это зависит от цели, для которой банк создает офшорную компанию. Если для проведения торговых операций или владения недвижимостью нужны территории, где нет налога на владение собственностью, — это Сейшелы и Белиз. Если нужен престижный офшор (как уже упоминалось, банкиры заботятся о своем добром имени) — выбирается любая европейская территория с минимальной ставкой налога на прибыль: Великобритания (хотя она офшором не считается), Мэн, Гонконг, Сингапур, Австрия, Голландия, Швейцария, Лихтенштейн. Кстати, последние две страны, по сути, продают свой имидж и сервис, поскольку настоящих выгод и экономии в силу антиофшорной кампании уже давно не предлагают. К примеру, использовать Швейцарию для налоговой оптимизации консультанты точно не рекомендуют.

Традиционно российские банки используют офшорные юрисдикции в первую очередь для налоговой оптимизации. На втором месте — сокрытие имени конечного бенефициара. Также — для того, чтобы оказаться в юрисдикции однозначного и дружественного корпоративного законодательства (чаще всего — британского), о котором в России приходится только мечтать, или для торговли на рынке ценных бумаг.

Есть и экзотические варианты. К примеру, несколько лет назад банки торговали готовыми офшорными компаниями. Правда, Геннадий Матвеев (Roche & Duffay) отмечает, что этот бизнес почти сошел на нет — покупатели предпочитают покупать компании напрямую либо через одного посредника.

Существует еще один вариант использования офшора в схемах с заемщиками. В критических случаях банк и заемщик могут договориться и скрыть размер своих материальных договоренностей от остальных кредиторов.

Если же вернуться к вопросу защиты прав собственности при помощи офшоров, то здесь есть разные мнения. Чаще всего его используют небольшие банки и компании. «Я придерживаюсь мнения, что если на место реального владельца поставить офшорную компанию — для умелого рейдера это не помеха, а скорее помощь, — уверен Александр Алексеев (GSL Law & Consulting). — Такая схема только удлиняет цепочку — а следовательно, дает злоумышленнику больше инструментов влияния и возможностей для воздействия. На мой взгляд, чем короче цепочка — тем безопаснее».

С другой стороны, бенефициарам «ЮКОСа» удалось защитить часть своих активов от, по большому счету, рейдерского захвата именно благодаря тому, что его активы были структурированы через нерезидентов, утверждают некоторые юристы.

«Черный» список Минфина России (по данным на декабрь 2014 года)

1. Ангилья

2. Княжество Андорра

3. Антигуа и Барбуда

4. Аруба

5. Содружество Багамы

6. Королевство Бахрейн

7. Белиз

8. Бермуды

9. Бруней-Даруссалам

10. Республика Вануату

11. Британские Виргинские острова

12. Гибралтар

13. Гренада

14. Содружество Доминики

15. Республика Кипр

16. Китайская Народная Республика:

Специальный административный район Гонконг (Сянган)

Специальный административный район Макао (Аомынь)

17. Союз Коморы:

остров Анжуан

18. Республика Либерия

19. Княжество Лихтенштейн

20. Республика Маврикий

21. Малайзия:

остров Лабуан

22. Мальдивская Республика

23. Республика Мальта

24. Республика Маршалловы Острова

25. Княжество Монако

26. Монтсеррат

27. Республика Науру

28. Нидерландские Антилы

29. Республика Ниуэ

30. Объединенные Арабские Эмираты

31. Острова Кайман

32. Острова Кука

33. Острова Теркс и Кайкос

34. Республика Палау

35. Республика Панама

36. Республика Самоа

37. Республика Сан-Марино

38. Сент-Винсент и Гренадины

39. Сент-Китс и Невис

40. Сент-Люсия

41. Отдельные административные единицы Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии:

Остров Мэн

Нормандские острова (острова Гернси, Джерси, Сарк, Олдерни)