Нидерланды. Образование. Осознанная релокация

Катя Трина Пал (автор и ведущая канала "Осознанная релокация"): Давайте поговорим про образование. Дети родились здесь.

Юля (менеджер в нефтехимической компании, 13 лет в Нидерландах): Да.

Катя: Дальше они, наверное, пошли в детский садик?

Юля: Да.

Катя: И в школу?

Юля: И в школу.

Катя: Да, как это?

Юля: Моя дочка родилась через несколько месяцев после переезда сюда. И мы первые несколько лет не знали, как долго мы здесь будем, когда мы уедем, куда мы уедем. Она ходила в английский сад. Это очень дорогое удовольствие. Здесь школы бесплатные практически.

А мой сын пошел… Как preschool или подготовительная, скажем так, школа с 2,5 лет. На голландском это называется «peuterspeelzaal». 4 раза в неделю по 2,5 часа. Количество часов и дней в неделю может отличаться. Если ребенок, например, местный голландский, то у них нужда в языковой практике меньше. А если у ребенка мало голландской среды, чтобы он мог больше развивать голландский язык, они дают 4 дня. То есть у меня сын ходил 4 дня в это заведение.

И с 4-х лет здесь школа. Обязательно с 5-ти, можно с 4-х. Естественно, все идут с 4-х, потому что это бесплатно. Первые 2 года – это как наши, наверное, последние годы в садике. То есть они рисуют, они разукрашивают, они играют в паззлы и так далее, то есть первые какие-то буквы, первые цифры и так далее. Сама уже школа начинается с 6-ти лет.

***

Евгений (логист, 4 года в Нидерландах): Все, что касается детей, мне как русскому человеку, прямо, я бы сказал: «Без слез не глянешь». Начиная с того, какие кафе здесь, и вообще как отношение к детям. Сейчас будет просто тезисами. Допустим, в садиках, если дают еду, которая теплая, приготовленная - это хорошо. В садиках, если взрослые ходят и снимают обувь и дети снимают обувь - это хорошо, это повезло. В садике, если они спят днем в кровати, которая за ними закреплена, и они каждый день в ней спят - это тоже хорошо.

Это, казалось бы базовые вещи. Они здесь стоят примерно за 5 дней посещения, т.е. полный график, примерно 2,5 тысячи евро. Сады, которые голландские, где этих излишеств нет, там намного дешевле. Там, наверное, 300-400 евро, я точно не знаю, в месяц. Но там у них такой подход: они там все играют, кишат они в куче, ползают где-то. И если ребенок захотел поспать, он поспит где-то, там же ведь подушки, диваны есть, и он там поспит.

Родители приходят, забирают ребенка, тут же в ботинках все ходят, и тут же они ползают, и тут же что-то с пола подбирают и в рот тащат, это нормально. Поэтому одна деталь о том, что если у ребенка вши, он из садика притащил - ну да, это случается. Такое отношение. Т.е. я привык.

Катя: Не знаю, ты мне рассказываешь, я думаю: «Сказка». Мне кажется, так и должно быть. Просто у нас принято в России разуваться, в Европе не принято разуваться. Это же тоже что-то в нас вложили зачем-то. Не зачем-то, а потому что у нас такая грязь. Что нельзя не разуваться.

Евгений: Я согласен. Если дома - да, но там же дети ползают. Они же ползают! Ты его отдал утром, в 6 часов забрал. Он там 8 часов ползает. Ладно, я обещал субъективную оценку.

Катя: Нет, это очень здорово, я…

Евгений: В плане кафе, детских кафе. Если сейчас на Goggle поискать детское кафе и прийти туда, там будет стоять вот такой домик и примерно такое количество игрушек. Плюс столик из Ikea, два стульчика и карандаши. Это детское кафе. Не факт, что там будет чисто. Это максимум, который есть для детей.

Т.е. отношение к детям здесь такое, что мы с женой часто шутим: если школу прошёл, детский садик прошел - вероятность, что ты не умрешь до 80-ти резко возрастает.

Катя: Это тоже хороший результат.

Евгений: Да, они бедные прямо выживают. Т.е. здесь очень все классно для нетворкинга, для развития, саморазвития, роста, взаимодействия взрослых со взрослыми на всех уровнях. Это же Голландия. То для детей дошкольного возраста тут все совсем такое на базовом уровне и не развитое, и не удобное.

У нас первый ребенок был Яков. Соответственно, мы не такие опытные родители. И когда первый ребенок, ты начинаешь его выпестовать, может где-то слишком все это вымерять и подбирать.

Здесь детское питание - это две полки в магазине. В каждом две полки и в каждом магазине одно и то же. Никто это не покупает, потому что это есть невозможно. Мы задумались, а что же дети едят? Это невозможно. Мы же привыкли, как в Москве, ты пришел в Кораблик - и там отдел одного бренда, отдел другого бренда и третьего. Ты думаешь: «А у меня он этот бренд не ест, а этот бренд как-то лучше идет. Я покупаю его». А здесь две полочки, никто не покупает.

Мы думали, чем же они кормят? Благо у нас он всеядный. И он быстро переключился на еду, которую мы готовим. А потом оказалось, что ничего не едят. Крекер и сыр. И гороховый суп - это вареный горох с водой. Все, лет до 7-ми. А еще сэндвич. И это везде. И это максимум для детей. Тяжело это было принять.

Катя: Ничего, приятные такие люди вырастают: высокие, красивые.

Евгений: И за это как-то обидно. Допустим, такой момент - у ребенка текут сопли. Если ты попросишь воспитателя: «Пожалуйста, вытирайте ему сопли, он же маленький. Он же у вас тут 8 часов. Вы с ним. Я же не могу приехать. Вытирайте ему, пожалуйста, сопли». Тебе говорят: «У него сопли, нормально. Это же у всех сопли». У знакомых есть ребенок, ты его видишь, а у него всегда текут сопли. Понимаете? У нас как, 10 дней считается нет смысла сопли лечить, потому что 10 дней они будут идти. Но все равно всегда же все же лечат, подлечивают, одевают теплее, что-то закапывают.

А здесь нет, здесь до 7 лет сопли не лечат, они все текут и текут. Казалось бы, это было бы классно, если бы это работало - перетерпел, переболел, зато потом в старшем возрасте не болеет. Но случаются такие ситуации, когда к врачу приходят: «Что же вы нам не прописали лекарство, вы же видели, что у него сопли там текут целый месяц?» А доктор скажет: «Могло же быть лучше». Т.е., если возможен положительный исход, то, скорее всего, они будут на него надеяться. А мы привыкли, если возможен негативный исход - его надо исключать, а то не дай Бог осложнение.

А здесь, если возможен положительный эффект, скорее всего, он будет. Давайте не будем мыслить негативно, давайте мыслить позитивно, и на него надеяться. И когда он не случается, врачи говорят: «I am sorry». А ребенку уже надо что-то вырезать или какие-нибудь трубочки, или сосуды делать уже или наоборот шире.

***

Татьяна (менеджер, 10 лет в Нидерландах): И другая группа садиков, связанная - международные садики. Конечно, надо сразу сказать, что контингент в международных садиках - это практически все родители-экспаты. Это родители из других стран. Приехали на хороших условиях. Во многих случаях работодатель оплачивает эти садики. Этого не было в нашем случае, но я знаю про других. Потому цены у этих садиков значительно выше. И ожидания, так скажем, они больше удовлетворяют людей из различных стран, куда и русских очень много относилось и русскоязычных людей, и французов очень много и т.д.

Поэтому нам сразу сказали: «Не теряйте время, смотрите в этом направлении». И очень быстро мы определились с конкретным садиком, и Яша проходил туда 3 года. Мы очень остались довольны.

Катя: Сколько стоит в результате? Который выбрали. Лучший садик Гааги.

Татьяна: Лучший садик в Гааге – 2 500 евро в месяц. Это без помощи государства. В некоторых случаях, если оба родителя работают, определенная сумма может быть компенсирована.

Катя: Это 30%?

Татьяна: Да, примерно так, да. По-моему, рассчитывается как-то от зарплаты родителей, но примерно 30%.

Катя: И как лучший садик в Гааге называется?

Татьяна: Зейн.

Катя: Зейн. Что это значит?

Татьяна: Это Робби Зейн. Это женщина, которая приехала в Голландию как экспат, по-моему, из Израиля. Она работала с детьми, т.е. по профессии. И организовала такой садик, в котором есть определенный подход к образованию ребенка, это называется choices. Т.е. когда ребенок что-то делает положительное, он выигрывает choice, выигрывает выбор какой-то. Если он делает что-то отрицательное, он теряет этот выбор.

Соответственно, в течение дня, сделав хорошие поступки, ребенок зарабатывает choice и может их потратить на то, чтобы попрыгать на трамплине, или, я не знаю, съесть еще дополнительный крекер. Если он теряет choice, то он, может быть, не первым выйдет погулять или там что-то еще.

***

Катя: Я так понимаю, что младший ходит в детский сад.

Дов (IT-специались, 3 года в Нидерландах): В школу.

Катя: А, в школу уже даже.

Дов: Да.

Катя: Подожди, здесь школа рано начинается.

Дов: Да, школа в Голландии начинается с 4-х лет. Это рекомендуемый срок. То есть в 5 уже обязательно начинать. Можно один год еще как-то отволынить и не ходить в школу, но в 5 уже обязательно. С 5 лет обязательно.

Катя: Это с пяти и до сколько лет?

Дов: Это зависит на самом деле от маршрута. Есть разные маршруты в школе, но в среднем до 16 или до 17 лет. В какой-то момент, довольно рано, в школе начинается некая развилка, по которой они идут либо в маршрут, который готовит к профессиональному образованию, как бы ПТУшному. То есть люди, которые идут, потом получают какое-то образование профессиональное, что в Голландии не является ни коим образом…

Катя: Зазорным.

Дов: Зарплаты у них не намного ниже, а часто и выше, чем у людей с высшим образованием. Поэтому здесь к этому спокойно относятся. Либо это маршрут, по которому ты потом можешь поступить уже в университет.

Катя: И, я так понимаю, решается это где-то в 12 лет?

Дов: Да, это решается, к сожалению, очень быстро. Это решается после начальной школы, которая в 10 лет заканчивается. То есть в 10 лет ребенок…

Катя: А, даже в 10 лет?

Дов: Да, в 10 лет ребенок сдает некий экзамен, и есть еще assessment, который учителя делают, и на основании этих двух факторов определяется твоя судьба профессиональная. Можно соскочить с маршрута ПТУ на маршрут университет, но это довольно сложно сделать и нужно потратить еще дополнительный год или два.

И это одна из причин, по которой мы не отдали Соню в голландскую школу. Это был ее последний год начальной школы. Но в Голландии, естественно, все школы на голландском. Чтобы там учиться, нужно знать голландский язык. Поэтому здесь есть такое понятие - языковой класс, в котором дети учат в основном голландский язык. У них есть чуть-чуть математики, и еще какой-то спорт, но основное - это язык. И они год в среднем учатся, иногда даже больше, если по каким-то причинам язык не идет. Но, как правило, у детей он относительно быстро идет. Они год учатся, и после этого они либо доучиваются в начальной школе, либо сдают этот экзамен, о котором я говорил. И потом идет распределение.

И поскольку мы, в общем, не были уверены, мы знаем такие случаи у других семей, когда умненькие дети, которые учились на «отлично» в школах в России или в других классах, в силу разных языковых сложностей (поскольку экзамен на голландском, и это язык не самый легкий), сдавали его хуже, чем смогли бы, и получали направление техническое.

***

Галина (врач – кардиолог, более 25 лет в Нидерландах): В Голландии всегда можно сесть в поезд, который почти ушел. Я знаю этих людей, которые становились врачами. Изначально они были на самом низком уровне, они просто хорошо учились, потому что их, видимо, как-то неправильно оценили, потому что не всех можно оценить в таком возрасте. Не надо пугаться, потому что система работает. И ты потом просто и делаешь еще 1 год - и ты средний уровень, и еще 1 год и твой высокий уровень, а после этого ты можешь идти в любой университет.

Катя: А у тебя был стресс, когда дети проходили эти экзамены?

Галина: Я волновалась. Конечно, я волновалась. Более того, я могу сказать, что Алиса, например, сдала этот тест плохо. А при этом она очень хорошо училась, но сдала плохо. Но я написала в школу, в определенную, и сказала «Вот так получилось». В среднюю школу, не начальную. Я сказала: «Вообще-то она всегда хорошо училась. У меня есть всякие данные, что она хорошо училась. И она сдала плохо. Возможно ли к вам?» И мне написали: «Давайте попробуем».

То есть в принципе нужно разговаривать. Я думаю, тебе очень часто пойдут на встречу. Все хорошо, она закончила, она хорошо училась, все было прекрасно.

У Аркаши – нет. Я уже не… То есть я волновалась, но все просто получилось хорошо. Но сами голландцы к этому относятся гораздо проще, чем мы. Потому что они просто воспринимают жизнь, как она идет. И они воспринимают детей тоже такими, какие они есть. Допустим, ты не очень хорошо учишься, значит, ты не пойдешь на высший уровень, значит ты не будешь учиться в университете. Они это принимают и акцептируют просто. Чаще всего в результате дети достигают своего уровня.

***

Дов: Мы испугались, что Соня может по какой-то причине сдать экзамен не очень хорошо, хуже, чем она могла бы. Отходила на самом деле 4 месяца. Она начала в марте, она закончила в июле эту голландскую школу. Она отходила какое-то время, и в июле мы приняли решение, что не хотим рисковать. В октябре она поступила в международную школу, в которой она сейчас учится.

Катя: Это платная школа?

Дов: Да, это платная школа. Здесь есть несколько типов школ международных. Эти школы (американская, британская) полностью частные, которые стоят ну очень дорого. Примерно 20 тысяч евро, по-моему, в год. Есть международные школы, которые частично спонсируются государством. Где-то наполовину - половину оплачивает государство, половину оплачивают родители.

Это школы в Гааге, их три или четыре, поскольку здесь много экспатов. Это школы, в том числе, для детей голландцев, которые возвращаются в Голландию, и при этом дети у них не говорят на голландском или очень плохо говорят. Такие тоже есть случаи. И чтобы они как-то могли как влиться, их принимают в эти школы. Поэтому государство спонсирует их. Оно как бы помогает, так сказать, голландцам, вернувшимся экспатам из других стран, как-то влиться. Чтобы они не платили полную стоимость, как в британской школе, американской. В такую школу, частично спонсируемую государством, поступила Соня. Там учится.

Катя: Понятно. Нравится в такой школе?

Дов: Соне очень нравится. Во-первых, это школа - совершенно другая система обучения, чем в России, чем даже в прогрессивных школах России. Соня ходила когда в школу, там тоже была какая-то не стандартная система обучения, чуть более приближенная к западной. Здесь это считается IB International baccalaureate. Это английская система обучения, в которой очень большой фокус делается на проектной работе.

Оценки. В начальной школе их нет ни у кого. В средней школе они уже начинают появляться. Естественно, какая-то система баллов. Она немножко отличается от российской. Фокус на взаимодействие, на методах работы, на том, как ты общаешься с коллективом. Поэтому здесь предметы не такие, как у нас, например, математика, физика, какая-нибудь география. Тут какой-нибудь integrated design. То есть это какой-то предмет, в котором есть немножко дизайна, немножко программирования. Какая-то такая очень размытая для меня, во всяком случае..

Катя: А какие примеры еще есть таких странных предметов.

Дов: Integrated humanity. В котором чуть-чуть...

Катя: Integrated humanity?

Дов: Humanity, да. Там есть чуть-чуть истории, чуть-чуть географии, чуть-чуть еще чего-то. Основы.

Катя: То есть то, что делает человека человеком? Что-то такое?

Дов: Да. Математика отдельно. К счастью, она в чистом виде. Математика.

Она учит голландский. Это обязательно – учить голландский. В принципе, здесь учат два языка дополнительных: ты учишься на английском, учишь еще два языка. Поскольку Сонин уровень английского, его хватило для поступления, но он был чуть ниже, чем средний, поэтому ей дали дополнительно уроки английского, чтобы усилить, и голландский. Соответственно, когда она сейчас поднимется на уровень английского, это будет, скорее всего, уже в этом году, то в следующем она начнет изучать какой-то второй язык.

Выбор очень большой. Соня хочет еще французский. Ей нравится, как он звучит. Хотя в теории там даже можно учить русский, как мне сказали. При том, что там нет преподавателя по русскому языку. Но каким-то образом можно делать самому задания и как-то их сдавать. И вроде бы это зачитывается. Я пока не знаю, как это работает.

Катя: А Матвей пошел в начальную школу?

Дов: Матвей пошел в обычную голландскую начальную школу, поскольку ему было все равно. Поскольку он не знает ни английского, ни голландского, ему учить и так, и так. Не важно.

Катя: И он уже по-голландски, наверно?

Дов: Он говорит по-голландски очень хорошо. Он говорит бегло. Там тоже такая интересная эволюция. Поначалу он не хотел разговаривать и отказывался вообще. И когда он поступил в школу… Кстати, это отдельная история, поскольку в школу голландские родители записывают своих еще детей в 3 года.

Катя: А вы приехали, сколько было Матвею?

Дов: Мы приехали, когда Матвею было 4 с небольшим. В 3 года, потому что здесь в хорошие школы спрос. Ввели новую систему, новый закон, по которому ты должен ходить только в те школы, которые вокруг твоего дома. И у каждого класса есть определенный потолок, который обязан принять по сроку записи и по расположению твоего дома относительно этой школы.

Как правило, записывают всегда больше, то есть такой как бы over booking, поэтому есть как бы система лотереи. Есть условно 20 мест обязательных и еще сверху 5 мест для людей, которые сверху этой квоты записались по каким-то причинам попозже. Как мы, например. Или еще по каким-то причинам. Есть специальный нотариус, который приходит, лотерею вытаскивает, тянет эти билетики или шарики. И таким образом решается судьба пятерых людей к этой квоте.

Это новая какая-то система, которую ввели, по-моему, год назад. И когда я пришел в 4,5 года, сколько там было Матвею, записываться в школы, нам сказали: «Да вы что, тут нет мест нигде». А мы тут живем, это считается хороший район Гааги. И школы, естественно, здесь тоже все хорошие. Поэтому нам сказали: «Мы, конечно, вас запишем, но вы будете в листе ожидания. Может быть, к 5-ти годам мы вас возьмем». Поскольку я сказал, что обязательный срок - 5 лет. «В принципе, еще год вы можете потерпеть».

Что такое потерпеть? Значит, что мы будем ходить в детский сад, в частный, потому что здесь все сады частные детские. И им платить кучу денег. Соответственно, альтернатива этому - школа бесплатная, но там нет мест. Поэтому нашли Матвею школу далеко, в которую вот ходила Соня, голландскую вторую школу, которая отсюда 25 минут езды. На всякий случай. Но неожиданно нашлось место в одной из 3-х школ, которые здесь рядышком, в пешей доступности. И мы радостно отдали Матвея в школу.

Есть специальный отдел при муниципалитете, который следит за тем, чтобы все дети обязательно находили школы. И если по какой-то причине школа в вашем районе не находится, можно звонить в этот отдел и жаловаться, что такая ситуация. Мы приехали позже, в 3 года записаться мы не могли, поэтому мы оказались в ситуации заведомо худшей, чем остальные голландцы. Не знаю, нам повезло или каким-то образом нам этот отдел нам помог. Но место нашлось, в результате. Пошел в школу.

Причем в школу начинаешь идти не с 1 сентября, а в момент исполнения 4 лет. 4 года Матвею исполнилось 27 октября. Он 29-го пошел в школу. Он сначала не хотел говорить, но потом заговорил. И заговорил так, что теперь он даже сам, играясь один, сам с собой разговаривает на голландском языке. Видимо, какая-то ассоциация, что игра – это голландский. Он сидит и говорит на голландском языке.

Катя: А вы ходите и не понимаете.

Дов: А мы ходим и не понимаем. И у нас действительно какая-то абсурдная ситуация. Я, конечно, не знал, что буду в ней находиться. Когда, например, к Матвею какой-то приходит друг его…

Катя: Да, и они между собой говорят.

Дов: И они что-то говорят по-голландски. И ты не можешь с ними говорить. Ты вынужден говорить с Матвеем по-русски, а он переводит мальчику на голландский, потому что я с ним не могу общаться.

Катя: Формирует новый навык сразу. Профессию.

Дов: Новый навык, да. Это при том, что я учил голландский 2 года. Конечно, у меня нет этого практического навыка разговорного. И еще и не детские слова: «возьми», принеси, а «правительство» и «выборы». То, чему учусь я, не применимо к этим пятилетним детям. Да, он сейчас уболтает.

У нас в школе раз в полгода есть обратная связь - учителя рассказывают о развитии. И последний раз сказали, что Матвей наш молодец. Он говорит сейчас прекрасно на голландском. Понятно, что его лексикон, конечно, меньше. Но он может все объяснить, что ему нужно. Абсолютно не стесняется, у него нет никаких ограничений.

Катя: А есть другие дети русскоговорящие?

Дов: Да. В классе есть. У него в классе есть русскоговорящие дети.

Катя: Они между собой дружат как-то отдельно или все тусуются вместе на голландском?

Дов: Все тусуются вместе на голландском. Причем у него есть девочка, например, Нина, с которой мы периодически… Она здесь живет с родителями, тоже из Москвы они приехали. Она здесь родилась. Родители говорят потому что по-русски, она, конечно, говорит по-русски, но и знает русский. Но она предпочитает говорить по-голландски. С Матвеем они говорят на голландском. Как правило, они говорят на голландском. Эти дети уже через год - два между собой предпочитают говорить на голландском. А что будет через несколько лет?

Катя: Через несколько лет они поймут свое преимущество.

Дов: Мы, конечно, да.

Катя: Будут там такое говорить.

Дов: Надеюсь. Но это известна проблема детей в миграции. Чтобы язык не забывался, этим заниматься. Мы отдали Матвея в русскую школу раз в неделю.

***

Галина: Вообще-то у нас уникальная ситуация, что наши дети говорят по-русски. И говорят между собой по-русски. Я другой такой семьи не знаю. Обычно дети говорят по-русски, но часто не очень хорошо, а между собой уж точно по-голландски. Это я знаю точно. Как у нас это получилось?

Катя: Как ты это объяснишь?

Галина: Не знаю. Мы дома просто всегда говорили по-русски. У нас были няни, потому что я работала. То есть у нас были вот такие UPR, которые приезжают и живут у нас дома. Это были молодые девушки. Мы их искали. Они были из Прибалтики, из Литвы. Мы искали по принципу русского языка. И, кстати, далеко не все они говорили хорошо, но как-то они говорили.

Я не знаю, потом в какой-то момент я их научила всех читать по-русски. Обоих. До того, как они научились читать по-голландски, я их научила по-русски,. Аркаша вообще начал очень рано читать. Короче, до того, как они научились. Это, может быть, тоже помогло, что они стали читать как-то русские книги. Я их не водила в русскую школу. Все водят в русские школы. Я никогда этого не делала. Я вообще не знаю, как это так вышло.

Катя: Они пишут?

Они могут писать. Аркаша, например, в WhatsApp он пишет мне по-русски. Алиса по-собачьи. Но она умела. Конечно, она уже очень давно не писала по-русски, но в принципе она все буквы знает. Умела когда-то писать. Но Аркаша…

Катя: А от руки, интересно, ручкой?

Галина: Да, когда-то они учились и делали это ручкой, но сейчас даже мы не пишем никогда ничего. Наверное, я не знаю, если сказать им написать, наверное, напишут. Аркаша - точно.

***

Дов: Отрицательная сторона – это то, что в школе у Сони ЛГБТ дни. Я не знаю, дети, как это называется, небинарные дети. Им объясняют, что такое. У Сони есть небинарные дети в классе. Соня знает, что такое небинарные дети. Я об этом узнал месяц назад. Соня об этом знает очень хорошо. Вся эта история, конечно, с либеральными ценностями, ЛГБТ. Дети должны ходить в сиреневых одеждах в этот день, или малиновых. Там расцветки определенные. Тебя не заставляют, что хорошо, но все ходят. Ходят мальчики с накрашенными ногтями, никто не парится на эту тему. Не знаю, у меня нет никакой позиции.

Катя: Не хватает толерантности.

Дов: Не хватает, действительно. Я понимаю. Приняли закон, по которому после 13 или после 12 лет ребенок может сам решить, хочет ли он поменять пол. И родители не могут ему запретить это сделать.

Катя: После 12 лет?

Дов: Да. Или это после 13. Мне надо уточнить. 12 или 13 лет. То есть Соня через год скажет: «Я хочу стать мальчиком», и ты не можешь ничего с ней сделать. Она идет в больницу и…

Катя: Нет, почему не можешь. Ты можешь переубедить.

Дов: Да. Ты не можешь ей сказать: «Соня, я тебя сейчас запру, и ты будешь сидеть тут до конца своих дней». То есть ты не можешь легально сказать: «Нет». Переубеждать, конечно. Но запретить, как, например, в других странах. Минус. Наташе с этим сложно.

Катя: Может это плюс. Мы же не знаем, во что это выльется. Вопрос же в том, к чему это все приведет. Пусть ходит в малиновом.

Дов: Нет, ходить в малиновом - ничего плохого нет. Ты же ходишь в малиновом. В розовом. Это же не выбор цвета одежды, это некая позиция детей.

Катя: Да. То есть они узнают о том, что есть разные люди.

Дов: И детям это рассказывают. Это отдельная история. У меня нет никаких с этим проблем, кроме того, что я не считаю, что нужно слишком сильно в эту сторону давить. Понятно, о’кей, ты увидел, как не нужно делать. Пропагандировать эти ценности, а не эти. Потому что здесь же считается, что тут их ущемляли, поэтому нужно наверстывать.

Катя: Это вопрос всей эпохи новой этики.

Дов: Да. Это новая этика.