После банковского кризиса на Кипре: как живут сегодня кипрские банки

17 марта 2014 года сайт Банки.ру опубликовал материал «Грустный праздник», посвященный годовщине банковского кризиса на Кипре. Авторы материала пишут, что полноценной альтернативы кипрским банкам нет: к прибалтийским не было такого доверия, Австрия и Швейцария, Люксембург, Сингапур весь комплекс услуг предоставляют только клиентам private banking. В чем же исключительность услуг кипрских банков, почему сейчас идет возвращение клиентов россиян и российских компаний, хотя многие издания пишут, что именно россияне пострадали от «кипринга» больше всех? Также авторы материала сообщают, что постепенно снимаются блокировки со счетов и ограничения по движению капитала в банках Кипра. Так ли это на самом деле, насколько позитивны процессы, которые сейчас происходят в банковской системе этой страны? Насколько жесткие ограничения действуют в отношении международных операций? Цитата из материала: «Сейчас кипрские банки более детально проверяют каждую операцию, требуют большой пакет документов. Но при этом кредитные организации работают, и движение средств идет. Транзакции даже на сумму 40—50 тысяч долларов требуют бумажного обоснования, предоставления контрактов, контактов всех участвующих в сделке лиц». Но ведь это реально неудобно. Раньше кипрские банки вроде бы не были особенно любопытными. Почему такие перемены сейчас, и почему все же российские клиенты возвращаются?

Александр Алексеев, управляющий партнер GSL Law & Consulting (А.А.)

&

Алина Маринич, юрист-консультант GSL Law & Consulting (А.М.)

А.М.: Добрый день, уважаемые вебзрители. Сегодня мы начинаем серию из четырех вебинаров, посвященных текущим события в банковской системе Кипра. Нам поступил весьма обширный круг вопросов, связанных с этой темой, от агентства «Бизнес Вектор». И сегодня мы хотели бы осветить первую часть. Отвечать будет Александр Алексеев, управляющий партнер компании GSL Law & Consulting.

И так, первый вопрос.

А.А.: Давай зачитаем его полностью, и потом будет дробить его на подвопросы, чтобы мне было легче отвечать.

А.М.: Полноценной альтернативы кипрским банкам нет. К прибалтийским банкам сейчас нет доверия. Банки Австрии, Швейцарии, Люксембурга и Сингапура остаются достаточно закрытыми для широкого круга клиентов. И вопрос такой: кипрские банки остаются до сих пор привлекательными для российских клиентов? Если да, то в чем секрет их привлекательности?

А.А.: Я в этом вопросе выделил четыре подвопроса.

Первое, до сих пор нет альтернативы кипрским банкам. Верно это или нет? Так это или не так?

Скорее всего, это так. Кипрские банки длительное время оставались всегда универсальными банками, именно к ним можно было зайти с главными потребностями наших клиентов. Например, с расчетными счетами. Клиенты, хотевшие открывать расчетные счета, всегда были «Welcome» в кипрских банках. Второе их большое преимущество было в том, что они не ставили ограничений ни по минимальным остаткам, ни по минимальным оборотам. Есть на рынке некоторые расчетные банки, но у них как раз есть эти ограничения. Вот это вторая положительная черта, которая привлекала клиентов в кипрские банки. Третье, это то, что, в общем-то, вызывало наибольший негатив Европы в отношении кипрских банков, –– низкие требования по due diligence. Пожалуй, я тоже соглашусь. Если due diligence сформулировать как количество вопросов, которое банки задают своим клиентам, то да, кипрсие банки всегда были «легкими».

Эти четыре качества и вызывали повышенный интерес к кипрским банкам.

И, собственно говоря, возвращаясь к четвертому вопросу «в чем же их исключительность», я их все перечислил, на сегодняшний момент альтернативы кипрским банкам по этим четырем параметрам почти не найти. У нас есть перечень банков, с которыми мы работаем, их около 120. Из них банков, открывающих расчетные счета, не очень требовательных к due diligence, не ставящих требований по минимальным остаткам, с интернет-системой управления счетом, с русскоязычным персоналом, с возможностью открытия счета через приезжающего в Москву представителя банка, а также относительно недорогих по тарифам, в общем-то, не очень много.

А.М.: Но все же что-то изменилось? Я думаю, достаточно много изменилось за прошедший год.

А.А.: Сейчас я скажу, что изменилось. Изменилось то, что банки рухнули. И они почувствовали, что будет очень серьезный отток клиентов, поэтому все, что у них было –– еще больше обострилось. Чтобы не терять своих клиентов, они остаются абсолютно такими же. Они точно так же задают не очень много вопросов по due diligence, не ставят никаких ограничений по остаткам, все эти банки имеют представительства в Москве, за исключением рухнувшего, интернет-система –– все сохранилось. Все как было, так и осталось. Главная проблема, вспоминая события прошлого года, –– нет уверенности в отношении надежности. Те, кто смотрел наши предыдущие вэбинары, знают, что на сегодняшний момент методика обеспечения надежности европейских банков одна и та же. И ей будут подчиняться как кипрские банки, так и все европейские. Так что я бы сейчас не называл кипрские банки особенно ненадежными, потому что регулирование вопросов финансовой помощи ненадежным банкам в Европе единое для всех. Поэтому кипрские банки остаются так же популярными до сих пор.

У нас был случай, сразу после кипрского кризиса, когда человек, почувствовав, что его «обожгло», что мимо него прошел «ураган» конфискации, хотел поменять банк. Он, правда, держал средства в ином банке, нежели тот, который рухнул, но все равно стало страшно и он говорит: «Ой, а можно где-нибудь еще счет открыть?». Хорошо. Начали смотреть. Мы предложили ему в одном прибалтийском банке –– ему там отказали. Предложили во втором прибалтийском банке –– ему там отказали. Предложили в лихтенштейнском –– ему там отказали. И он говорит: «Ладно, буду возвращаться обратно на Кипр».

В том числе почему отказывают? Вернемся ко второму и третьему вопросам. Третий вопрос: Австрия, Швейцария, Люксембург, Сингапур предоставляют весь комплекс услуг только клиентам Private Banking. В основном, этот тезис верный. Да, действительно, 80% банков, которые работают на российском рынке, заинтересованы в российских клиентах, которые будут только хранить средства. И лидирующими на этом рынке являются банки Швейцарии, Люксембурга, Австрии, Лихтенштейна. Вот у нас швейцарских банков тридцать, австрийских десять, лихтенштейнских, по-моему, пять, люксембургских четыре, один сингапурский, правда, непонятно, как он сюда попал. Но, как бы то ни было, у нас есть сингапурский банк, который занимается управлением частным капиталом. И там выставляют очень серьезные требования к минимальным остаткам. Какой-то банк устанавливает минимальную планку на вход в триста тысяч долларов, какой-то в пятьсот тысяч, какой-то в миллион. Есть и еще больше. Может быть, можно найти какой-нибудь банк, готовый принимать с чуть меньшей суммой. Например, сто тысяч. Поэтому клиенты кипрских банков, где нет таких требований к Private Baking, особенно не найдут себе альтернативного банкира.

«К прибалтийским банкам никогда не было большого доверия» –– пожалуй, я соглашусь с этим тезисом тоже. По той же самой причине, почему сейчас существует недоверие к кипрским банкам. Ореол кризиса еще не так далеко ушел. С Прибалтикой таковых было два. Помню первый кризис 1998 года, когда «погорело» некоторое количество прибалтийских банков, в том числе тех, которые себя позиционировали как топ-3. То есть крупнейшие банки. В 2008 обанкротился банк «Parex», который позиционировался себя как №1 среди частных банков Латвии. В 2009 году, по-моему, возникли проблемы и банкротство литовского банка «Snoras». Он пережил кризис 1998 года, но в 2008 году с ним другая неприятность произошла. Он несколько раз переходил из рук в руки, и на сегодняшний момент его текущим акционером является российский бизнесмен, который фактически сам обанкротил свой банк. И сейчас он, по-моему, в Лондоне дожидается экстрадиции в Литву, где будет над ним суд. Соответственно, попавшие вкладчики будут еще «вытаскивать» свои капиталы.

Не слухи, а реальные события, связанные с банкротством прибалтийских банков, оставляют далеко идущий к 2008 году «шлейф». Плюс точечно они происходят в течение всего этого времени. Я могу сказать, что с 1995 года, когда я пришел в оффшорный бизнес, и на сегодняшний момент, среди прибалтийских банков сохранились с того времени только два: «ABLV» и «Rietumu». Дальше я слышал примерно о двадцати банках, половины из которых уже давно не существует: либо у них отозвали лицензии, либо они объединились с кем-то, либо обанкротились. То есть хорошую респектабельную репутацию смогли заслужить только два прибалтийских банка. Отсюда возникает тезис: «прибалтийским банкам нет большого доверия». В общем, да, так оно и есть. В нашем списке есть несколько новеньких прибалтийских банков. Но они там оказались, потому что прибыл клиент, который хотел открыть счет именно в этом маленьком банке. И мы специально для него этот маленький банк разработали. Но я не думаю, что мы будет открывать там счета чаще, чем раз в год. В то время как в первых двух, «ABLV» и «Rietumu», мы все-таки несколько раз в месяц в каждом из них открываем счета.

Также скажу, что прибалтийские банки во многом всегда совпадали по параметрам с кипрскими банками. За исключением того, что сейчас due diligence, по крайней мере, в тех двух прибалтийских банках, которые я рекомендую, серьезнее, чем на Кипре. Подтверждением является тот пример, который я только что приводил: отказались взять в двух прибалтийских, но согласились взять в кипрском банке. Некоторые «прибалты» не любят определенные виды бизнеса. Достаточно часто прибалтийские банки не хотят работать с компаниями, которые оказывают услуги на форекс-рынке, на рынке ценных бумаг. То есть финансовый рынок не хотят брать. Некоторые «прибалты» не любят интернет-бизнес. Не всякий, в общем-то, можно туда попасть. Это не так просто, и надо доказывать коммерческую необходимость. Также не особенно любят стартапы. А кипрские банки «всеядны». После того как от них в прошлом году убежали клиенты, они готовы работать с каждым. Собственно говоря, до кризиса они работали практически с каждым, а после кризиса тем более.

А.М.: То есть тенденция прямо противоположная: вместо того, чтобы быть более осмотрительными и требовать от клиентов больше документов, вникать вглубь операций, теперь кипрские банки …

А.А.: В общем-то, да. Если они хотят выжить, они должны хоть каких-то клиентов принимать. Сейчас, когда как минимум 30% клиентской массы было потеряно после кипрского кризиса, чтобы как-то восстановиться, они должны быть достаточно лояльны. В прочем и раньше логика кипрских банков была такова, что вопросы задаются не при открытии счета, а в процессе. Поэтому принимают они всех, а задают вопросы уже по факту операций. Могут попросить контракт, попросить инвойс, объяснить экономический смысл операции –– это, в общем-то, они делали и раньше, и делают сейчас. Они, может, не очень требовательны, как могут быть некоторые «неадекватные» банки Европы, но вопросы они задают в любом случае.

Я думаю, по этому вопросу мы завершили. Давай перейдем к следующему вопросу.

А.М.: За прошедший год произошло много изменений, в частности с момента завершения кипрского кризиса многие ограничения начинают отпадать, сниматься, то есть атмосфера на Кипре все-таки улучшается…

А.А.: Постепенно снимаются блокировки со счетов и ограничения по движениям капиталов в банках Кипра.

А.М.: Насколько позитивный процесс, который происходит в банковской системе Кипра, и насколько жесткие ограничения действуют в отношении международных операций?

А.А.: Хочу сказать, что 16 марта 2013 года, когда начался кипрский кризис, были объявлены двухнедельные «банковские каникулы». Тогда возникли те самые ограничения по банковским переводам, в отношении международных операций. Этих декретов было несколько, около десятка. Затем количество этих ограничений, примерно с промежутком в две недели, в месяц, уменьшалось.

Самое первое ограничение после окончания «каникул» было направлено на предотвращение бегства капитала за пределы Кипра. Сначала были очень жесткие ограничения, плоть до того, что были ограничения по снятию наличных с кредитных карточек. Хотя какие там могут быть ограничения, когда сам банкомат ограничивает снятие наличных очень маленькими цифрами, копеечными. Где-то это 400 евро, где-то 300. Еще были ограничения на перемещение денег из банка в банк в пределах Кипра. То есть нельзя было увести деньги из проблемного банка, в банк, который считается не проблемным. Но главное –– это ограничение на единовременный перевод из кипрского банка за пределы Кипра. По-моему, суммы до 50.000 можно было проводить легко, до 200.000 нужно было в течение24 часов согласовывать с Центральным Банком Кипра. Согласование за тебя проводил твой кипрский банк. А суммы больше 200.000 нужно было точно так же согласовывать с Центральным банком Кипра, но здесь время согласования не ограничивалось. Затем эти суммы увеличивались, и, в общем-то, в течение лета 2013 года эти ограничения сошли на нет. То есть уже давно не существует серьезных международных ограничений по переводу денег из Кипра.

Поэтому вопрос «насколько жесткие ограничения действуют в отношении международных операций» сильно устарел. Он был важен в тот момент, когда у людей были заблокированы средства. Как правило, это могли быть оборотные средства, у них висели контракты, которые срочно нужно было исполнять. И вот тогда эти ограничения имели смысл. Тогда предоставлялись эти контракты, что это не увод денег из юрисдикции Кипр, а исполнение коммерческих обязательств. И тогда, я помню, была статистика, мне ее приводил один кипрский банкир как раз в конце весны, что 70% операций с суммой до 200.000 они выполняли. То есть никаких проблем не возникало. Но опять же прошел месяц, и все это подвинулось другими декретами, и к концу лета никаких ограничений уже не было.

Я считаю, я ответил на второй вопрос. Переходим к третьему.

А.М.: Нас спрашивают: «Сейчас кипрские банки более детально проверяют каждую операцию и затребуют очень большой пакет документов. При этом кредитные организации работают, и движение средств идет, но транзакции на сумму от 40 до 50 тысяч долларов требуют обязательного бумажного обоснования, предоставления контрактов и оценки риска контрагентов. Но ведь это действительно неудобно для бизнеса. Вопрос в том, какие перемены есть сейчас, если они вообще есть?»

Этот вопрос мы уже обсудили, поэтому следующий вопрос: «Насколько активно возвращаются российские клиенты на Кипр?».

А.А.: Как раз вопрос возврата клиентов мы хорошо обсудили. Теперь давай подробнее про те документы, которые банки требовали и требуют сейчас. Насколько эта практика связана только с кипрскими банками и так далее.

И так. При этом кредитные организации работают, но транзакции на сумму от 40 тысяч требуют бумажного обоснования. Разберем этот тезис.

Я знаю кредитные европейские организации, которые требуют бумажного обоснования на сумму, превышающую 10 тысяч евро. Я знаю кредитные организации, которые не требуют обоснования на сумму в 200 тысяч евро. Они все, во-первых, руководствуются одними и теми же международными нормами, которые имплантированы в законодательство каждой из их стран. Здесь речь идет о том, как каждая организация трактует эти нормы. Я знаю организации, которые могут не задавать вопросы на операции в миллион и больше. Но тут все гораздо сложнее. Задают вопросы все. И от банка к банку варьируется только степень дотошности или степень неадекватности эти вопросов.

Мой любимый пример. Если ты клиент, который торгует ионизированной смолой, которая поставляется на электростанции. Покупаешь ее у конкретного монополиста, который ее производит. Этот монополист recognized (узнаваем), легален, открыт, и тут никаких вопросов нет. Продаешь ее электростанциям. Перечень станций конечный, и вряд ли там возникают какие-то злоупотребления. Ионизированная смола вообще никому не нужна и уж тем более столовыми ложками. Ее если покупают, то покупают составами. Состав не может стоить меньше миллиона долларов. Поэтому если ты известен банку, если ты заранее представил банку перечень своих клиентов и поставщиков, свой типовой контракт, работаешь с банком 2-3 года, то тебе никто не будет задавать вопросы и запрашивать каждый раз контракт –– и так все понятно.

Скорее всего, тебе зададут вопросы, если вдруг у тебя пойдут операции на 100 евро. Вот тогда зададут вопросы: «Что это такое? Ты же вроде смолой торговал. Откуда у тебя операции по 20 евро?». И это реальная история. К примеру, у меня подрос сын, и я предоставляю ему свою помощь. Он сейчас пытается раскручивать интернет-магазин, продающий музыку и программное обеспечение. Нормальный банкир скажет: «Вы покажите, что это за сайт, представьте небольшое описание этого бизнеса, и тогда мы будет это знать и добавим это к нашему файлу. Но, вообще, мы Вам рекомендуем завести отдельную компанию, для того чтобы такие два разных вида деятельности не велись одним юридическим лицом».

То есть этот диалог, если обе стороны адекватные, нормален и не доставляет никому никакой нервотрепки. То есть я хочу сказать, что попросить бумажное обоснование на сумму в 40-50 тысяч долларов, в каких-то случаях это совершенно нормально, в каких-то случаях это большая редкость. Мы смотрим все по ситуации. Вообще, конечно, 40-50 это скорее маленькая сумма, для того чтобы попросить обоснование. Если ты известен банку, то, наверное, начиная с 500 тысяч, могут особенно не боятся. Но это тоже зависит от банка. Северная Европа: Финляндия, Швеция –– опускает планку, превышая которую, начинают задаваться эти вопросы. В Швейцарии наоборот эта планка несколько выше. Если мы берем регион Южной Азии, то там эта планка, скорее всего, выше. Операций там огромное количество, и требований к due diligence в Гонконге и Сингапуре, в общем-то, не так много. Там достаточно сложно попасть в банк, только предъявив полностью экономическое обоснование необходимости открытия счета в банке и покупки этой оффшорной компании. Потом у тебя особенно много документов не спрашивают, но зато ты с самого начала все эти контракты показываешь. Очень часто при открытии счета задают вопросы, которые я уже упомянул. С самого начала нужно предоставить перечень своих покупателей и поставщиков. То есть показать, откуда деньги будут приходить, и куда деньги будут уходить.

Перечень лиц, от которых деньги будут приходить, могут попросить раскрыть до физических лиц. У нас недавно был прецедент. Там было, по-моему, семь счетов, с которых платили нашему клиенту, несколько компаний и физических лиц. Просили ксерокопию паспортов этих физических лиц, и попросили бенефициаров этих оффшорных компаний. А по европейским компаниям, которые и так были во всех реестрах «Europages», не было необходимости что-либо предоставлять. Компания и так открыта. А когда речь идет о неустановленных физических лицах, то, их нужно установить. Если речь идет об оффшорных компаниях, непонятно кому принадлежащих, то нужно сначала идентифицировать собственников. Вот это скорее редкость. Настолько глубоко банки, в общем-то, не копают. И кипрские банки в том числе.

Значит, мы поговорили про процедуру бумажного обоснования сделок, предоставления контрактов и контактов, всех участвующих в сделке лиц. «…это реально неудобно…» –– пишет нам журналист. Но что ж поделать?! Все что имеет тенденцию меняться в этом мире, обычно меняется к худшему. Да, в 1990 году впервые появились рекомендации ФАТФ, что усложняло жизнь клиентам и банкирам, которые не заинтересованы держать дополнительный персонал в лице compliance officer’ов, в чей функционал входит втыкать палки в колеса нормальному банковскому бизнесу. Действительно, за последние 20 лет все, что менялось –– менялось в худшую сторону. Но пока это как-то еще работает. Может кого-то это уже от оффшорного бизнеса отворотило, и они возвращаются в свою юрисдикцию.

Если говорить про российские банки, то сейчас ФЗ №134,принятый этим летом, также требует, чтобы банки задали вопросы о бенефициарах тех юридических лиц, которые открывают счета. Так что это «реально неудобно» теперь приходит и к нам. Но это тема отдельного вебинара, который уже был, и там мы как раз говорили про необходимость раскрывать бенефициаров. А еще был вебинар, где мы мониторили рассказы наших клиентов о том, как российские банки начинают спрашивать бенефициаров, как они себя ведут, какую информацию спрашивают и т.д.

Я думаю, на второй вопрос мы тоже ответили. Давай третий вопрос просто цитатой, ничего не меняя.

А.М.: На третий мы уже ответили. Я думаю, на этом мы можем прерваться, и продолжить на следующем вебинаре.

А.А.: Всего хорошего. До свидания!

А.М.: До свидания.