Меры по борьбе с оффшоризацией российской экономики: что нас ждет?

В декабре прошлого года Президент РФ озвучил инициативу по "деоффшоризации" российской экономики, после чего в Правительстве РФ началась активная разработка мер по борьбе за средства российских налогоплательщиков, "утекающих" в оффшорные юрисдикции. Уже 18 марта 2014 года Минфин РФ опубликовал на своем сайте законопроект, вводящий институт контролируемых иностранных компаний (КИК) и критерии резидентства для юридических лиц. Какие еще "сюрпризы" готовит нам Правительство? О том, чего ожидать от мер по борьбе с оффшоризацией в России и как скоро, поговорим с партнером компании GSL Александром Алексеевым.

Александр Алексеев, управляющий партнер GSL Law & Consulting (А.А.)

&

Алина Маринич, юрист-консультант GSL Law & Consulting (А.М.)

А.М.: Добрый день. Сегодня мы завершаем нашу серию из четырех вебинаров. Сегодняшней нашей темой станет обсуждение вопроса деофшоризации российской экономики.

А.А.: Мы все же попробуем излагать вопрос несколько короче и очень точечно, потому что по поводу одного вопроса мы точно сделаем отдельный вебинар, а по остальным вопросы мы просто составим перечень планируемых мер, которые направлены на деошоризацию российской экономики. С вами сегодня управляющий партнер компании «GSL Law & Consulting» Александр Алексеев и юрист Алина Маринич.

А.М.: В качестве введения я скажу, что многим известно, что в начале декабря президентом была озвучена инициатива по пополнению нашего бюджета за счет возврата средств из офшорных юрисдикций.

А.А.: Лучше уточнить. Возврата средств, которые принадлежат российским гражданам, но которые на текущий момент находятся в офшорных юрисдикциях.

А.М.: Во исполнение этой инициативы Минфином был разработан проект федерального закона о внесении изменений в Налоговый кодекс, который разработал механизм по налогообложению прибыли иностранных контролируемых компаний. Журналисты задают нам вопрос именно об этом проекте. Какую оценку вы можете дать такому проекту? И что нас ждет в будущем?

А.А.: Иногда журналисты просят дать оценку чего-то непонятно. Хорошо, что в этот раз они хотя бы правильно это сформулировали. Обычно бывает так: дайте, пожалуйста, оценку планируемым мерам по деофшоризации. В такой формулировке точно обсуждать совершенно нечего. Всегда нужно брать конкретный текст хотя бы законопроекта. Я получил перечень вопросов за день до того, как появился этот законопроект. На текущий момент законопроект уже неделю курсирует в интернете, и уже есть люди, которые его обсуждают. Сейчас я немного скажу про CFC законопроект (в нашей аббревиатуре это КИК (контролируемая иностранная компания)). Поскольку он очень важный, то мы обязательно будем посвящать ему отдельный вебинар. Я, скорее всего, буду ведущим, а докладчиком будет кто-то другой. Поэтому я сейчас очень быстро расскажу про КИК, а потом пробегусь по другим мерам, которые, как ожидается, будут исполнены в этом году. Я не буду давать характеристику, а просто инвентаризирую все эти события.

Итак, мы имеем законопроект, опубликованный Минфином, который предположительно будет проходить через Госдуму на ее осенней сессии. Это значит, что, будучи принятым, он вступит в силу с января 2015 года. Речь идет о ФЗ, который внесет изменения в Налоговый кодекс Российской Федерации. Эта мера может быть исполнена только в следующем периоде, поэтому с 2015 года нас ожидают изменения.

А.М.: То есть у нас есть время –– почти год.

А.А.: Да. Я не знаю, будет ли что-то изменено непосредственно в этом законопроекте. Но я практически не помню случаев, когда у нас в последнее время законы откладывались. Обычно их у нас принимают. Поэтому мы ориентируемся на тот текс, который у нас сейчас есть. Текст сейчас сырой. Я назову несколько важных моментов, которые следует держать в голове и которые определяют сам этот законопроект. Говорится в нем о контролируемых иностранных компаниях. Дается их определение. К одному из признаков контролируемой иностранной компании относится резидентность в определенных территориях. Эти территории определяются списком Минфина 2007-го года.

А.М.: Тут есть вопрос. Имеется в виду список, который у нас есть на данный момент, или какой-то другой список?

А.А.: Практически об этом я и хотел сказать. Пока это список от 13.11.2007, но ожидается, что он будет изменяться именно для целей исполнения этого закона, потому что из «важных» стран, которые отсутствуют в этом списке и таким образом просто выпадают из применения этого закона –– Кипр и Люксембург. Если вдруг, в связи с какими-то подводными течениями, которые мы не можем анализировать, эти страны будут также продолжать отсутствовать в этом списке, это будет просто подарок этим двум государствам. Туда будет перетекать большое количество клиентов, которые имеют компании в других странах. Я не думаю, что будут перетекать из офшорных территорий, потому что, уходя с БВО и приходя, например, на Кипр, ты должен согласиться с тем, что теперь ты должен подавать отчетность и платить налоги 12,5%. Это серьезный шаг и некоторый отход от своих предыдущих традиций. Если ты никогда не занимался ведением отчетности своей компании, то, наверное, будет сложно как-то изменить весь механизм работы собственной компании с тем, чтобы в дальнейшем начинать тщательно собирать выписки, контракты, инвойсы, консультироваться и уйти на Кипр.

Если у вас есть Гонконг, который есть в списке, и вам нужно уйти в Люксембург, то здесь достаточно тяжело перешагнуть через следующий барьер. Гонконг аудируемая страна, то есть там нужно подавать отчетность, но если ты не ведешь деятельность на территории Гонконга, то ты не платишь налогов. Во-первых, в Люксембурге что-то придется платить. Во-вторых, в Гонконге директора, как правило, нерезиденты, и они не вмешиваются в деятельность компаний, а в Люксембурге директора должны быть резидентами, и они постоянно в онлайне мониторят вашу деятельность. Это значит, что через них идет подписание документов и управление счетом. Это значит, что все будет и дороже, и дольше, и менее оперативно. Здесь директоров нельзя назвать номинальными. Они реальные, и именно поэтому они ведут себя в соответствии с предписанными Люксембургом нормативами, например, следят за риск-мерами вашей компании. Например, директор может не согласиться подписать договор займа вашей российской структуре, потому что он считает, что этот займ может быть не возвращен. У меня есть сомнения по этому поводу, и подписывать этот договор не буду. У нас была такая конкретная ситуация, когда директор, правда не люксембургской компании, но страны континентального права, где есть требование наличия местных директоров, отказался подписывать договор в связи с его собственным понимаем ведения бизнеса и оптимизации рисков его компании. Тут тоже нужно будет сделать определенный шаг для того, чтобы отойти от предыдущих традиций и быть в тренде последних событий. Если вдруг этот список Минфина не будет изменен, то будет подарок и государству, и многим российским предпринимателям, которые будут продолжать использовать нерезидентов и бросятся на Кипр и в Люксембург для того, чтобы не попасть под действие этого закона.

А.М.: Есть очень часто используемая схема, которую на первый взгляд закон не коснется. Офшорная юрисдикция находится только в конце схемы, а между ними прослойка из какой-нибудь низконалоговой юрисдикции.

А.А.: Об этом говорится в этом законе –– не только организации, но и структуры. Под структурой понимается несколько этажей, где один из этажей будет низконалоговая юрисдикций. Многое еще непонятно в законе, и, скорее всего, это будет расшифровано, и будут даны точные указания к применению. Но в принципе об этом говорится.

А.М.: Либо как-то трактовать прямое и косвенное участие.

А.А.: Вопрос трактовок самый открытый. Мы здесь следуем модели, которую применяют в Европе и Америке 10-15 лет, а мы хотим сразу выйти на этот уровень. Тут есть много непонятного с терминами, с трактовками, с определениями и пр.

А.М.: Все-таки мы не являемся первыми, кто изобрел этот инструмент.

А.А.: Да.

А.М.: И, скорее всего, идем не в авангарде. Насколько этот наш законопроект учитывает опыт других стран?

А.А.: Никак. Пока он достаточно поверхностный. Что такое учет опыта? –– это судебная практика, это множественные инструкции для служебного пользования. Всего этого нет, потому что пока нет практики. И потом как можно перенести инструкции для американской службы сюда? Мы вынуждены это сами нарабатывать. Мы сделали первый шаг, и, может быть, он слишком большой, но как бы то ни было между нами и западными странами по-прежнему существует непреодолимая пропасть.

В тех терминологиях, которые присутствуют в законе не очень понятно, подпадают ли трасты под действие этого закона. Понятно, что законодатель стремится, чтобы трасты попали. Но если следовать букве закона, то траст не попадает, а также не попадают некоторые семейные или благотворительные фонды, где отсутствуют бенефициары. Раз отсутствуют бенефициары, то естественно сразу в отношении такой структуры этот закон не действует. Скорее всего, законодатель пытался это тоже учесть. Поэтому здесь ожидаются какие-то дополнительные изменения в процессе.

Вчера ты говорила, что в рамках нашего текущего законодательства отсутствует термин «бенефициар». Здесь так же, по-моему, он заменяется другим термином –– вводится «лицо, контролирующее организацию». Это лицо, которое оказывает или имеет возможность оказывать определяющее влияние на некоторые типы решений, например на распределение полученной прибыли, при участии в организации более 10% и т.д.

А.М.: По сути, имеется в виду именно бенефициар? Это понятие ему идентично?

А.А.: Не совсем. Пока мы следуем этой логике. Это лицо, которые оказывает или имеет возможность оказывать определяющее влияние на политику организации в отношении распределения прибыли. Кто у нас может задуматься о распределении прибыли? Скорее всего, да, бенефициар. Наверное, можно говорить, что и директора могут об этом задуматься –– значит и они туда попадают. Наверное, нам стоит уйти от терминов, которыми мы привыкли оперировать –– бенефициар, директор, поверенный –– и будем говорить о лице, контролирующем организацию. Понятно, что тут нужно будет дополнительно расшифровывать такие понятия как «определяющее влияние».

Пожалуй, мы сейчас закончим с КИК, поскольку на эту тему мы будем дополнительно устраивать вебинар, и поговорим об иных мерах, направленных на деошоризацию российской экономики. Я буду зачитывать эти меры и как-то их комментировать.

1. Введение в законодательство РФ о налогах и сборах налогообложение контролируемых иностранных компаний. Мы об это только что проговорили. Скорее всего, этот вопрос решится в осеннюю сессию Госдумы.

2. Законодательное закрепление мер, направленных на противодействие злоупотреблению нормами международного соглашения в области налогообложения, предоставляющего льготные налоговые ставки. Фактически здесь идет речь о борьбе с treaty shopping. Это термин злоупотребления соглашения об избежании двойного налогообложения, или, иными словами, злоупотребление налоговыми льготами. Что понимается под злоупотреблением? Если конкретная структура была создана, не преследуя экономических целей, а главной целью создания этой структуры было получение льготы от использования соглашения, то это называется treaty shopping. У нас были попытки подойти к этому вопросу. В постановлении ВАС говорится об экономической целесообразности. Там, правда, говорилось в контексте борьбы с российскими однодневками, но применять это можно немного шире, именно поэтому существует проект ФЗ изменения в Налоговом кодексе, принятие которого тоже ожидается во втором квартале 2014-го года, скорее всего, в осеннюю сессию.

3. Введение понятия «налоговое резидентство организации». Это имеет отражение в том законе о контролируемых иностранных компаниях, который мы сегодня обсуждали, и который на осеннюю сессию собираются принять.

4. Создание договорно-правовой базы для повышения эффективности международного сотрудничества налоговых служб РФ и других стран. В принципе здесь предполагается ратифицировать конвенцию о взаимной административной помощи по налоговым делам. Я пока не слышал, что она была ратифицирована, хотя в плане стоит первый квартал 2014 года. Мы говорили, что идет погоня за транспарентностью, которая реализуется в основном за счет установления широкой сети TEIA (Соглашение об обмене налоговой информацией). В планах нашего правительства принять пока еще типовое соглашение об обмене информацией по налоговым делам. Пока еще его нет.

А.М.: У нас есть модельное соглашение DTA, а вот об обмене информацией нет.

А.А.: В DTA есть параграф, в котором говорится о возможности информационного обмена. В некотором виде это работает, и мы это на себе немного чувствовали, но видимо пришла пора изменить порядок работы. И для этих целей уже требуется новое типовое соглашение. Когда будет принято типовое соглашение, будет проведение переговоров и заключение этих договоров с большим количеством стран. В первую очередь с теми странами, которые присутствуют в списке Минфина. Я слышал, что Лихтенштейн предлагал нам заключить подобное соглашение об обмене налоговой информацией, но это не нашло ответного интереса у российской стороны. Может быть, сейчас обстоятельства изменились. Но сейчас Лихтенштейну это уже не нужно, ему нужно было добрать минимальное количество этих соглашений для того, чтобы его исключили из серого списка ОЭСР. Именно по этой причине он к нам и обратился.

А.М.: Ему нужно было это соглашение только «для галочки».

А.А.: В общем, да. Какие-то страны это делают не для галочки. Если говорить о странах, которые издревле строили свой доход на финансовых услугах, то, скорее всего, это происходит для галочки. Что такое Лихтенштейн в начале 1920-х годов? Это бедная сельскохозяйственная страна. Приблизительно тогда стали появляться первый компании, которые стали оказывать трастовые услуги. Мы работаем с одной из таких компаний. Дата ее регистрации 1929 год.

5. Введение в законодательство понятия «фактический получатель дохода». В общем-то, можно говорить, что попытка это реализовать уже была. Хотя в законопроекте о КИК говорится о «лице, оказывающем влияние». Но, в общем-то, говорится о влиянии на принятие решений о получении дохода. Соответственно, получатель дохода частично уже определен.

А.М.: Это понятие взято из соглашения об избежании двойного налогообложения. Именно в этих целях они хотят его уточнить на уровне нашего законодательства.

А.А.: Видимо, да.

Достаточно большое количество норм направлено на повышение транспарентности. Здесь речь идет о том, чтобы российские аудиторские компании могли по запросу представлять необходимую информацию о бенефициарах. Существует ряд предложений о внесении в наше ПБУ необходимости упоминания бенефициаров непосредственно в бухгалтерской и финансовой отчетностях. Планируется приказ Минфина в октябре 2014-го года о внесении изменений в ПБУ. Планируется в июне 2014 года внести изменения в закон об аудиторской деятельности.

6. Подготовка концепции развития системы, направленной на противодействие легализации преступных доходов. У нас есть закон с аналогичным названием. Сейчас речь идет о концепции. Будет понятен перечень мер на перспективу. Проект уже есть, и в июне 2014-го года он должен быть принят.

7. Дальше у нас идет трансфертное ценообразование. Его уже давно обсуждают.

8. Повышение прозрачности юридических лиц. Следуя европейскому тренду, здесь говорится о введении реестра бенефициаров российских компаний.

А.М.: Введение обязанности по раскрытия информации о бенефициарных владельцах российских организаций и создание централизованного реестра бенефициарных владельцев с предоставлением доступа к нему налоговым органам.

А.А.: ФЗ ожидается в июне 2014 года. Что касается введения реестра, то понятно, что его нужно будет постоянно вести и изменять. Это та мера, которая ожидается к исполнению. Хотя пока она нигде еще в мире не применяется.

Также говорится и об уголовной ответственности юридических лиц за совершение действий, связанных с отмыванием доходов. У нас разве раньше еще не было такого закона?

А.М.: Тут субъектом ответственности является юридическое лицо.

А.А.: Точно. Собираются сделать субъектом ответственности юридических лиц, чего раньше не было. Тоже есть проект федерального закона, который ожидается, что будет принят так же в июне 2014 года.

Опять пытаются разобраться с понятием офшорной компании, чтобы его можно было бы шире использовать в законодательстве.

Наверное, на этом мы остановимся. Мы приблизительно инвентаризировали те направления, по которым будет двигаться борьба. Будем рассказывать о них подробно, когда пойдем речь об уже принятом законе.

А.М.: Александр, большое спасибо. В следующий раз мы поговорим о законе о контролируемых иностранных компаниях.

А.А.: Следите за нашими обновлениями на нашем сайте, где вы в онлайн можете задавать свои вопросы. Всего хорошего. До свидания.

А.М.: До свидания.