Оффшоры и банки для инвестора

Интервью проводил представитель проекта "Инвестомания" Александр Вагенлейтер

Основные положения

• Для чего собственно нужен Оффшор?
• Почему эта тема интересна для инвестора и интернет бизнесмена?
• Подходящие территории для регистрация зарубежной компании для снижения налоговой ставки
• Отличия между регистрациями компании в оффшорах?
• К каким юрисдикциям относятся хорошо, к каким не очень или совсем плохо?
• Чем отличается покупка готовой компании и регистрация новой?
• Анонимность и конфиденциальность акционеров и бенефициаров
• Скандал вокруг списков международного консорциума журналистов расследователей (ICIJ)
• Вопрос о наследниках оффшорных компаний и счетов
• Оформление зарубежных компаний на детей
• О запретах на использование гражданских прав в целях уклонения от уплаты налогов
• О защите денег и собственности законодательства офшорных зон своих резидентов
• Основные критерии, которыми следует руководствоваться при выборе банка
• Стоит ли сегодня открывать банковский счет на Кипре
• Многочисленные швейцарские банки – для пассивных и консервативных инвесторов
• Необходимость соизмерения своих потребностей с логикой поведения, жизни и бизнеса при выборе банка
• Возможность избежания двойного налогообложения
• Сложность организации бизнеса в интернете
• Способы оплаты электронных продуктов
• Различия в ведении деятельности инвестора, вкладывающего в стартап, и инвестора, играющего на рынке ценных бумаг
• Структура компании GSL
• Специализация, направления деятельности компании GSL
• Конференции, семинары, вебинары, проводимые компанией GSL
• Основное пожелание Александра Алексеева инвесторам и всем тем, кто хочет открыть оффшорную компанию и защитить свой бизнес

Александр Вагенлейтер: Александр, добрый день!

Александр Алексеев: Здравствуйте, Александр!

Александр В.: Александр, многие наши слушатели, услышав слово «оффшор», подумают, что наш сегодняшний разговор пойдет исключительно о теневом бизнесе, о вывозе капитала или уходе от налогов. Правильное ли это представление, для чего нужен оффшор, и почему наша сегодняшняя тема может быть интересной для инвестора или интернет-бизнесмена?

Александр А.: Если говорить об использовании оффшора для вывоза капитала и ухода от налогов, то оффшор – это как сковородка: на ней можно жарить блины, и ею можно убить человека. Вот так и здесь – это инструментарий, который может использоваться для достижения как легальных, так и нелегальных целей.

Теперь по поводу частого применения оффшора. Кто чаще всего его применяет? Здесь я бы сказал о нескольких нишах, когда использование оффшора наиболее целесообразно. Самой большой нишей я бы определил тех предпринимателей, чей бизнес связан с внешней торговлей. Вот им с очень высокой долей вероятности можно найти возможность для использования оффшора. Оффшор также может использоваться инвесторами и интернет-бизнесменами.

Если говорить о процентном соотношении пользователей оффшора, то от общего количества пользователей я бы отдал 5% инвесторам и 5%, может быть, чуть меньше, интернет-бизнесменам. Впрочем, если интернет-бизнесмен попадает в нишу тех, кто ведет международную деятельность, то эту нишу надо расширять.

Поговорим подробнее об инвесторах. Инвесторам использование оффшора может быть интересно с двух точек зрения. Первое – если инвестор является трейдером и сам принимает решение о том, в какой момент осуществлять покупки-продажи, выбирает собственные инструменты, и этими инструментами являются какие-то зарубежные эмитенты, то ему удобнее работать не с российской, а с иностранной компанией, которая может напрямую через брокеров или через банки выходить на зарубежные биржи.

В этом случае оффшор становится техническим инструментом, который позволяет легко и более дешево выходить на ценные бумаги и инвестиционные инструменты, которые являются предметом его интересов.

Вторая группа инвесторов – это те инвесторы, которые работают на российском рынке ценных бумаг. Здесь важную роль играет такой правовой механизм как соглашение об избежании двойного налогообложения.

Наиболее популярный оффшор, который уже перестал быть оффшором, это Кипр. У нас с Кипром заключено очень удачное соглашение об избежании двойного налогообложения. В соответствии с этим соглашением и кипрским законодательством не облагается налогом доход от курсовой разницы акций или облигаций, которые инвестор торгует.

До кипрского кризиса на российском рынке ценных бумаг до 95% нерезидентов были представлены именно кипрскими компаниями, потому что режим налогообложения операций с ценными бумагами, если кипрская компания вела инвестиции, был очень благоприятным. Я не знаю других стран, где осуществляется такое налогообложение.

Сейчас говорят о введении во многих странах оборотного налога Тобина, вследствие чего торговать нерезидентам станет совсем невыгодно. В силу этого Кипр даже после кризиса, как это ни странно, unbeatable.

Сложнее говорить об использовании оффшоров интернет-бизнесменами, потому что не существует схем его использования для интернет-бизнеса. Каждый интернет-проект индивидуален, и его определяет большое количество факторов: что это – B2C или B2B, конечные потребители физические или юридические лица? Если физические лица, то они резиденты России, европейцы или американцы? Речь идет о торговле услугами или продуктами? Если продуктами, то это что – товар как software, программное обеспечение, торренты, музыка? Таким образом, если говорить о схемах использования оффшора, здесь есть большое количество нюансов.

Еще раз повторю, что для интернет-бизнеса, который распределен географически, можно найти технологический инструмент, которым будет оффшор, и он поможет решить те или иные технологические задачи или даже структурировать всю схему бизнеса.

Александр В.: Тем не менее, это инструмент, и он реально подходит как инвесторам, так и интернет-бизнесменам.

Александр А.: Инвесторам, несомненно, подходит, а в случае с интернет-бизнесменами я бы советовал смотреть детально. Здесь после анализа схемы мы можем сказать: «Слушайте, не парьтесь! ИП лучше». Такое тоже возможно, особенно, если речь идет о стартапе. В этом случае часто человек не может потянуть стоимость оффшорных инструментов.

Например, ему нужно открыть merchant account, а на стартапы merchant account открыть практически невозможно. Там может быть ChronoPay, если он еще не выдохся, но если мы говорим о зарубежных инструментах, то стартап не подходит. Поэтому для инвестора в любом случае оффшор будет интересен, правда, с некоторым обременением, а для интернет-бизнесмена обязательно нужно учитывать детали. И если это стартап, может быть, нужно постепенно наращивать присутствие в интернете, развиваться и в какой-то момент об этом задуматься.

Александр В.: Давайте поговорим о том, что такое «оффшор». В качестве синонима оффшорной зоны чаще всего встречаются такие выражения как «налоговое убежище», «налоговая гавань» или «налоговый рай». Расскажите, какие страны или части стран подойдут для регистрации нормальной зарубежной компании для снижения налоговой ставки.

Александр А.: Все эти определения верны. В классическом понимании оффшор – это компания, которая не ведет деятельности в стране своей регистрации и вследствие этого не платит там налог на прибыль, она лишь платит какую-то очень несерьезную пошлину. Где-то это 100 долларов, где-то 200, где-то 350, или, если уставной капитал высокий, пошлина может доходить до 1000 долларов.

Уход от процентного налогообложения к стандартной ставке, flat fix, делает использование этих компаний крайне популярным. По такой модели работали оффшоры, начиная с 80-90-х годов прошлого века, когда европейские страны заинтересовались тем, чтобы перестать кормить свои колонии.

Большинство оффшорных территорий – это Карибский регион: Британские Виргинские острова, Невис, Сент-Китс, Санта-Лючия, Каймановы острова, Нидерландские Антилы, Белиз, Багамы, Теркс и Кайкос и так далее. Всего таких стран насчитывается около 30.

Так вот, во второй половине ХХ века, когда европейские государства стали проводить такую политику, чтобы бывшие оффшорные колонии занимались самостоятельным финансированием и больше не зависели от своих прежних доноров, было предложено ввести в этих колониях налоговые режимы, которые позволят находить дополнительный доход в финансовой сфере услуг.

И вот по всему Карибскому региону, немного по Тихоокеанскому, немного по региону Индийского океана, совсем чуть-чуть – по региону Атлантического океана, поближе к Великобритании, карликовые государства приняли законодательство, смысл которого состоял в том, что для нерезидентных компаний налоговые льготы заменялись пошлиной.

Таким образом, в эти страны хлынул поток американских, европейских, азиатских налогонеплательщиков, и где-то через 20 лет, особенно перед первой волной экономического кризиса, европейские страны и Америка стали подумывать о том, что первоначальная политика была, в общем-то, неверной, поскольку эти оффшоры стремились к тому, чтобы ослабить бюджеты самих стран-доноров.

Сейчас наблюдается обратная тенденция укрепления и изменения или гармонизация законодательства, направленная на то, чтобы снизить поток желающих обслуживаться в этих оффшорных зонах.

Александр В.: А как получилось, что было разрешено регистрироваться всем резидентам других стран?

Александр А.: Ну, это происходило в соответствии с законодательством. Более того, забавно, что это законодательство писали юристы как раз из этих стран. Было очень много юристов-англичан, которые драфтили это законодательство, а потом это законодательство просто копипастили, то есть как бы копипаст появился не во время интернета, а несколько раньше. Ведь какой смысл заново придумывать законодательство, когда его можно взять и дословно скопировать?

У нас есть бюро юридического перевода. Мы сталкивались с большим количеством учредительных документов и видели, что законодательство, например, штата Делавер и законодательство государства Панама один-в-один повторяют друг друга.

Этими законодательствами определено:

1 – налоговые льготы;

2 – упрощение регистрации;

3 – отсутствие уставного капитала;

4 – не требуются местные директора;

5 – не требуется выезд для регистрации компании;

6 – не требуется подача отчетности;

7 – можно открывать сколько угодно счетов во всех банках мира, и каждый для своих целей;

8 – это конфиденциальные инструменты владения.

Этих 8-ми факторов достаточно, для того чтобы туда хлынул поток желающих вести деятельность от имени вот этих компаний.

Александр В.: Какие есть отличия в регистрации компаний в странах, которые вы частично перечислили – Британские Виргинские острова (BVI), Белиз, Доминика, Панама, Маврикий, Сейшелы?

Александр А.: Я уже говорил, что законодательство копипастили, поэтому отличий почти нет, то есть законодательства тех стран, которые Вы перечислили, практические одинаковые. В них не совсем дословно все совпадает, но все 8 критериев, которые я назвал, присутствуют в каждом законодательстве.

Все эти страны, а также Науру, Ниуэ, Острова Кука, Маршалловы острова, Самоа и другие – это территории с одинаковым законодательством, где присутствуют эти 8 критериев, которые являются определяющими. Разница в них совсем небольшая – где-то, например, на BVI, правительственная пошлина составляет 350 долларов, на Белизе – 200 долларов, на Сейшелах – 100 долларов. Для предпринимателей с миллионными оборотами этот нюанс не играет абсолютно никакой роли.

Восприятие этих стран иностранными банками или иностранными контрагентами, в общем-то, одинаковое, может быть, за исключением некоторых стран Тихоокеанского региона, например, Науру и Ниуэ.

Если вы помните, Ниуэ и Науру возникали несколько лет назад в контексте признания Абхазии и Южной Осетии. Это, собственно, две страны, кроме Венесуэлы и Никарагуа, которые признали Южную Осетию и Абхазию. То есть эти страны как бы изгои, которые за взятку готовы принимать вот такое государственное решение, поэтому в мире к ним соответствующее отношение, и с ними будет сложнее. Я не рекомендую там регистрироваться. Ко всем же остальным странам Карибского региона относятся одинаково хорошо.

Есть такие критерии как «черные» или «серые» списки FATF и OECD. Они время от времени меняются, появляются разные критерии занесения и исключения из этих списков. Сейчас оффшорных территорий в этих списках нет, поэтому с ними работают любые банки.

Есть страны, которые не являются оффшорами, но дают инструменты налогового планирования. В Европе это Великобритания, Нидерланды, Люксембург, Швейцария, Лихтенштейн, в Азии – Гонконг, Сингапур и другие.

И вот здесь имеет смысл отделить страны первой группы – чистые оффшоры, от стран второй группы – иной раз серьезных европейских или азиатских государств, у которых нет оффшорного статуса. К ним относятся, в общем-то, очень хорошо, но в этих странах нужно как-то оптимизировать налоги. Но есть стандартные и нестандартные приемы, которыми эти страны пользуются, то есть внутри ЕС есть некоторая налоговая конкуренция, от имени какой страны вести деятельность, для того чтобы переманить к себе налогоплательщиков.

В конечном итоге, когда интернет-бизнесмен выбирает территорию, от имени которой он будет вести свою деятельность, по сути, он выбирает между оффшорными и неоффшорными странами. Может быть, стоит выбрать Нидерланды, потому что в Амстердаме Яндекс держит свои сервера. Может быть, этот факт будет иметь смысл в случае выбора юрисдикции внутри европейских стран. Или можно выбрать Гонконг, просто в силу того, что трейдинг для инвестора идет на бирже в Гонконге. А можно выбрать и оффшор.

Полезная ссылка: Книга "Оффшор для чайников"

Александр В.: Очень верное замечание о том, что те инструменты, которые дает оффшор, дает и регистрация не только в оффшорной зоне. Но самое главное, что это абсолютно нормальная практика, и что «оффшор» − это не нарицательное слово, а инструмент бизнеса.

Александр А.: Если бы так было! Нет, «оффшор» − слово нарицательное. Это я так не считаю, потому что через меня проходит большое количество совершенно нормальных предпринимателей. Увы, в глазах большинства слово «оффшор» скорее связано с уходом от налогов и вывозом капитала, но, по сути, оно таковым не является. Как я сказал, сковородкой можно убить, и можно на ней жарить блины.

Александр В.: Чем удобна схема, когда регистрируется российская компания для операционных расходов? То есть она регистрируется в РФ, здесь же открывается счет в банке, доходы регистрируются на оффшорную компанию, которая зарегистрирована в оффшорной зоне, а банковский счет в другой оффшорной зоне, в другой стране. То есть, российская компания – для расходов, а оффшорная – для налогов. В чем преимущество этой схемы?

Александр А.: Такой схемы нет. Если оффшорная компания ведет такую деятельность, что она приводит к образованию постоянного представительства на территории РФ, то эта оффшорная компания должна платить все российские налоги, и тогда практически нет смысла использовать статус нерезидента. И здесь надо отталкиваться от деятельности компании.

Я здесь презюмировал, сказав, что «если оффшорная компания ведет деятельность на территории РФ». Что это значит − ведет деятельность? Здесь нужно анализировать много факторов: где находится персонал, где находятся источники доходов, где принимаются решения, где в конечном итоге находится техподдержка, сервера, домены и все остальное.

Полагаю, что большинство стартаперов ответят: «Все у нас здесь, в России». Тогда я отвечу: «Тогда, скорее всего, и налогообложение будет здесь». Поэтому от прямолинейного лобового использования никаких выгод не получить.

Нужно индивидуально детализировать работу и посмотреть, может быть, в группу компаний можно поставить нерезидентный блок, контрагент, за которым будут закреплены определенные функции, может быть, тот же merchant account. Все это нужно увязать вместе.

В конечном итоге нужно платить зарплату российскому персоналу, который сидит здесь. Если платить от имени оффшора, они моментально попадут, как минимум, на НДФЛ. Если же платит зарплату иностранное юрлицо, то, по идее, оно должно платить и социальные налоги. А если оно не зарегистрировано в РФ, то его нельзя заставить платить эти налоги, хоть пенсионный фонд и говорит: «Да без проблем. Вот реквизиты, берите и платите из-за рубежа, раз вы платите зарплату».

Я не хочу сейчас детально это разбирать, я только хочу сказать, что реальность – она гораздо сложнее, и никакой схемы здесь, увы, нет. Я вас, наверное, разочаровал. Ведь одним оффшором ничего не решить – нужно индивидуально рассматривать каждую схему.

Александр В.: На вашем рынке предлагают сразу готовые компании. Чем отличаются покупка готовой оффшорной компании и регистрация новой? Есть ли здесь риски? Можно ли покупать готовую компанию с названием?

Александр А.: Если сравнивать риски при покупке готовой компании с рисками при регистрации новой, здесь никакой разницы нет. Все регистраторы, и мы в том числе, регистрируем новые компании «на полку», просто потому, что они быстрее продаются. У нас оборот на 80% состоит из готовых компаний. За один день из нашего офиса можно уйти и с банковским счетом, потому что по нашему приглашению к этому времени приезжает банкир, и с необходимыми документами.

Обычно говорят о рисках покупки готовой компании, предполагая, что она уже вела деятельность, и на нее навешаны всяческие кредиты. Но, если на то пошло, на вновь зарегистрированную компанию точно так же можно успеть навесить сколько угодно кредитов. Я давно на рынке, в общем-то, хорошо его знаю, и могу сказать, что никто такого рода мошенничеством не занимается, потому что здесь не имеет смысла хитрить, поэтому риска покупки готовой компании, в общем-то, не существует.

Почему не регистрируют компании со своим названием? Ну, иногда просто лень выбирать название, а иногда подгоняет время – контракт уже подписывают, нужны срочно реквизиты нерезидента, который бы выступил стороной по договору. Вот для этого берется с полки компания, приглашается банкир, который сразу же дает реквизиты, и уже есть все необходимые данные, для того чтобы внести их в контракт.

Александр В.: Теперь поговорим об анонимности и конфиденциальности – еще одном аспекте при регистрации оффшорных компаний, ведь определяющим фактом в регистрации является относительная анонимность и конфиденциальность.

Действительно ли акционеры, бенефициары либо просто владельцы оффшорной компании могут оставаться в тайне? Например, чиновник, который не может открыто вести бизнес, или человек, выплачивающий алименты по фиксированному проценту, или, если у человека есть кредиторы, и ему нужно остаться неизвестным. Вот в этом случае оффшор помогает?

Александр А.: Анонимность и конфиденциальность на сегодняшний момент одни из самых важных преимуществ оффшора, за которыми все стремятся, и которые очень часто определяют необходимость его использования.

Мы не работаем с компаниями, в которых хотят спрятаться чиновники, хотя бы потому, что себе дороже. Здесь присутствует и этическая сторона вопроса, и есть опасность оказаться рядом с каким-нибудь известным публичным скандалом. Мы совершенно этого не хотим.

Если мы понимаем, что здесь присутствуют бюджетные средства или публичная фигура (есть даже специальный термин, использующийся в оффшорной индустрии, «лицо PEPs» – это латинская аббревиатура от Politically Exposed Persons), и если кто-то является бенефициаром этой компании, то тогда используется усиленный Due Diligence, усиленные требования, и от этого нам будет сложнее работать.

Поэтому мы стараемся не увеличивать количество клиентов – вот этих самых лиц PEPs. А что касается алиментщиков, то здесь мы не детективное агентство, чтобы проверять человека на предмет уплаты им алиментов. Ведь нельзя полностью исключить того, что кто-то принимает решение о регистрации оффшора, для того чтобы иным образом регистрировать свое имущество с целью, чтобы не декларировать все доходы и, соответственно, не платить с них алиментов. Наверное, такое иногда происходит.

Теперь вопрос о конфиденциальности, можно ли ее добиться с помощью оффшора. Скажу так, что можно добиться конфиденциальности первого уровня. Например, в европейских государствах – Великобритания, Нидерланды, Австрия, Германия и многие другие страны, практические во всей Европе, используется открытый реестр директоров и акционеров компаний, которые зарегистрированы в Европе, в отличие от оффшорных территорий, где этот реестр закрыт.

Если мы говорим про Европу, которая точно так же является инструментом налогового планирования, то, если человек становится директором и акционером, его имя в интернете достаточно просто посмотреть, потому что это публичная информация.

Для того же, чтобы имена не были столь публично известны, используется инструмент «институт профессиональных директоров», которые своими именами закрывают имена реальных клиентов в публичных реестрах. И если посмотреть данные по какой-нибудь кипрской или английской компании, то там будут присутствовать никому не известные Попандопулосы или Джоны Смиты.

Но это не означает, что информацию о реальном бенефициарном собственнике не нужно сообщать определенному кругу лиц. То есть при регистрации компании информацию о бенефициаре запрашивает регистратор, аудитор, банкир. Вот эти три лица – они, как правило, сами лицензируемы в странах регистрации оффшоров, а раз они лицензируемы, то у них есть определенные требования к тому, какую информацию о клиенте нужно собирать.

Существует принцип KYC – Know Your Client, и есть определенные процедуры Due Diligence, которые заточены на реализацию этого принципа. Если клиент придет к нам, или на Кипре, или в Швейцарии, или в Великобритании, или вдруг напрямую прилетит на Британские Виргинские острова, то у него обязательно попросят ксерокопию паспорта, документ, подтверждающий адрес проживания, как правило, это штампик из российского паспорта, а дальше по желанию самого агента. Кто-то просит рекомендации, кто-то подробный рассказ о происхождении средств.

Есть такое понятие – UBO, Ultimate Beneficial Owner, конечное физическое лицо, получающее доходы всей схемы. То есть, сколько бы ни было прослоек, всегда есть UBO, и есть требования, чтобы данные этого UBO – Ultimate Beneficial Owner, хранили юристы, аудиторы, банкиры. Им открывать информацию необходимо.

Сейчас мы живем в очень интересное время. Сейчас идет давление со стороны европейских стран на то, чтобы, например, реестр бенефициаров сделать публичным, а это уже новация, которая в мире никогда никем не применялась. Даже в Америке, самой открытой стране, нет публичного реестра бенефициаров.

В сентябре в парламенте закончились дебаты, обсуждения относительно возможности введения публичного реестра бенефициарных владельцев. Подобные обсуждения прошли и на BVI. Не факт, что этот закон будет принят, как, например, он не принят в Англии, где очень много завязано на трасты. Там история конфиденциального владения активами насчитывает 300 лет, и я сомневаюсь, что парламент в конечном итоге примет этот закон в таком виде. Но какой-то закон нынешним английским парламентом должен быть принять до 2015 года, до того как он будет распущен и создан новый парламент.

Если подвести итог, то можно сказать, что определенной конфиденциальности с помощью оффшора добиться можно, но существуют лимиты этой конфиденциальности, причем эти лимиты постоянно расширяются.

Александр В.: Кстати, вам как профессионалу, наверное, известен тот случай, когда представители международного консорциума журналистов-исследователей опубликовали на собственном сайте базы данных владельцев оффшорных компаний именно с BVI, с Британских Виргинских островов.

И вот эта база данных с реальными именами насчитывает десятки тысяч бизнесменов из различных стран мира. Какие выводы сделало из этого профессиональное сообщество? Как я понял, эта информация не была открытой, это как раз не зарубежные компании, а именно оффшорные, и там было какое-то слияние. Как-то можно это прокомментировать?

Александр А.: Да, я прокомментирую. Это одно из трех знаковых событий последнего года, и очень много разных выводов можно отсюда сделать. Ну, наверное, первый вывод, который сделало профессиональное и не только профессиональное сообщество относительно международного консорциума журналистов-исследователей – какие интересные эти журналисты! Уж больно их действия похожи на действия спецслужб. Это первый вывод.

Второй вывод – это был «слив», точнее взлом базы данных двух крупных агентов на Британских Виргинских островах. Продвинутый интернетчик может сделать вывод о том, что защиты от взлома базы данных не может гарантировать никто. И это взлом, взлом спецслужбами.

Спецслужбы за несколько последних лет уже продемонстрировали серьезное рвение в доступе к этим базам данных. Раньше это рвение касалось банков, и несколько лет назад был не взлом, а подкуп одного IT-шника лихтенштейнского банка LGT. IT-шнику заплатили немецкие спецслужбы 4,2 миллиона евро за сбор этой информации.

Затем началась эпидемия «слива» информации из банков, когда большое количество разных IT-шников стали пытаться точечно продать информацию спецслужбам, налоговым органам, но не помещали ее в интернете для доступа широкой общественности.

Чувствуете разницу? Одно дело – знают точечно государственные органы, другое дело – знают все. И вот тут-то как раз «оффшор» и становится нарицательным, когда все читают и видят, кто там есть, какие деньги потенциально могут там лежать, и говорят: «И он, такая сволочь, там!» Вот тут и появляется понятие нарицательности оффшора.

То есть это, видимо, одно из американских и европейских действий к тому, чтобы сломить волю предпринимателей к использованию оффшоров на этот раз уже через общественное мнение, а не через действие государственных служб. Для этого и выложили базу данных в интернете.

Какая это была информация? Как я говорил, это была информация от зарегистрированных агентов. Зарегистрированные агенты не всегда просили имена бенефициарных собственников. Там есть определенные нюансы, когда эта информация хранится у интродьюсера.

Сейчас я не буду в это вдаваться, скажу только, что если внимательно изучить эту информацию, насчитывается 120 тысяч компаний, из них 75% − это клиенты из Китая, а оставшиеся 20-25% – из стран СНГ. Значит, в большинстве случаев присутствует информация о московском или местном агенте, юристе, который уже связывался с русским клиентом, либо информация о номинальных директорах, и в этом как раз помог тот самый первый уровень защиты, первый уровень конфиденциальности, о котором я говорил ранее.

И третье – могло вообще не быть ни того, ни другого. То есть информация о реальных собственниках есть далеко не везде. Это зависит от структуры компании, которую человек выбрал, и от механизма, как он строил работу по заказу этой компании. Это событие за последний год получило название «Вирджиликс» по аналогии с «Викиликсом».

Александр В.: Как Вы сказали, это уже второй такой «слив». Если первый был из оффшорного банка, развивался по другой схеме, этот уже такой заказной метод давления. Владеете ли Вы информацией, и есть ли она вообще, сколько компаний зарегистрировано в оффшорных зонах и сколько в неоффшорных?

Александр А.: Некоторой информацией о количестве компаний, зарегистрированных в оффшорах, я владею, а вот узнать о компаниях из неоффшорных зон – такой целью, честно говоря, я не задавался. Второе – можно их количество иногда сравнивать по обороту средств. Говорят, что до трети мировых финансовых потоков в той или иной мере связано с оффшорами. Эту информацию я никак не проверю, ее вообще очень трудно анализировать, по каким критериям определилась именно эта цифра, но она существует.

Теперь о количестве компаний, зарегистрированных в оффшорах. Здесь лидером по количеству компаний, нетрудно догадаться, являются те самые Британские Виргинские острова, поэтому имело смысл устраивать взлом базы данных именно там. Ведь какой смысл взламывать на Теркс и Кайкос, когда там зарегистрировано только 6 тысяч каких-нибудь компаний, в то время как на BVI – около 800 тысяч действующих компаний.

Согласно информации из реестра BVI за 2008 год, там зарегистрировано 800 тысяч компаний, из них 400 тысяч действующих. За прошедшие 5 лет могло добавиться еще 400 тысяч компаний.

Если говорить про другие страны, то, чтобы понять, сколько там зарегистрировано компаний, можно взять свидетельство о регистрации и посмотреть регистрационный номер. В некоторых реестрах идет накопительная процедура количества зарегистрированных компаний.

Можно увидеть, что где-нибудь на Сейшелах насчитывается 20-40 тысяч компаний, и это уже в 10 раз меньше, чем на BVI. На Кипре порядка 140 тысяч компаний. Правда, неизвестно, сколько осталось действующих компаний после кризиса. На BVI число компаний стремится к миллиону, хотя во время последних наступательных действий, я думаю, темп регистрации уменьшится.

Кстати, он уменьшится не только по BVI, но и по всем оффшорным зонам, потому что не имеет смысла Европе вести борьбу с какой-то конкретной зоной, и борьба ведется поверхностно сразу по всем направлениям.

В частности, перед июньской встречей G8 Кэмерон направил письмо главам десяти государств, входящих в Британское содружество или в Коронные владения – это BVI, Кайманы, Бермуды, Невис, Монтсеррат, Гернси, Джерси, Мэн, Гибралтар и другие, с предложением провести определенные действия по гармонизации законодательства сразу многих государств. Часть государств попадают в зависимость от бывших нидерландских колоний, часть – бывших французских, часть – под влияние Америки.

И вот это давление идет со всех сторон, поэтому говорить о том, что в одной стране что-то поменяется, а в других странах не поменяется, наверное, не имеет смысла. Речь идет о скорости изменений. Но я думаю, что сейчас уже практически все идет параллельно. На BVI в 2012 году заговорили о возможностях проверять отчетность, в сентябре 2013 года на Белизе ввели законодательство, ну, и так далее.

Александр В.: Добавлю, что на Британских Виргинских островах разрабатывались законы, которые потом копипастились по всем оффшорным зонам, и вообще оттуда все началось. Правильно?

Александр А.: Ну, не совсем так. BVI стали активно работать в 1994 году, и вообще BVI раскрутили гонконгские клиенты. Когда-то в Гонконге было очень удачное законодательство по недвижимости, и можно было уйти от налога на недвижимость, которая в Гонконге очень дорогая, как раз используя BVI-ские компании.

В свое время мне наш гонконгский партнер говорил, что даже у его секретарши были BVI-ские компании. Он говорил также о том, что в Гонконге отсутствует иероглиф, который соответствует слову «оффшор», зато есть иероглиф, соответствующий слову «BVI».

Правда, потом я говорил с китайцами, и это не совсем так. Конечно, транскрибировать иероглифами можно все, что угодно, но если прийти и сказать: «Я хочу оффшорную компанию», - тебя могут не понять, а если сказать: «Я хочу BVI-скую компанию», - то тебя поймут точно.

То есть вот эта популярность началась где-то в 1994 году. Тогда китайские, тайваньские, гонконгские бизнесмены бросились на BVI. В России же в то время более популярными были Багамы. Я еще помню, что тогда мы регистрировали Багамские компании чаще, чем BVI-ские.

Да, я согласен с вами, что BVI-ское законодательство похоже на все остальные, но я не думаю, что оно лежало в основе. Возможно, оно началось с какой-то другой страны, я сейчас не рискну сказать, с какой именно.

Александр В.: Если с владельцем оффшора что-то случилось, а наследники не знают о том, что у него есть компания и банковские счета в оффшорных зонах, или, например, знают, но не знают, где конкретно, как можно реализовать свои права на это наследство? Ведь при регистрации компании этим фактом тоже надо руководствоваться – где регистрируешь, в какой зоне.

И если человек хочет остаться анонимом, но у него есть цель передать наследство в случае какого-то риска, каким образом здесь оформляются документы, и как наследникам можно реализовать свое право, если информация закрыта?

Александр А.: Пытаться одновременно реализовать две эти противоположные задачи – это как в анекдоте: и на елку залезть, и не уколоться. В общем-то, это тяжело – совместить оба эти критерия. Все-таки нужно чем-то хоть как-то поступиться, в какой-то степени конфиденциальность будет нарушена.

В частности, доверенному адвокату, солиситору трасти, было бы лучше указать наследников. И вообще вопрос о передаче наследственных прав – это почти как смысл жизни.

Институт трастов образовался во время крестовых походов, именно для того чтобы регулировать наследственные вопросы аристократов, рыцарей, которые отправлялись на войну и могли там погибнуть. Накопилась трехсотлетняя история этого вопроса, и поэтому вот так быстро я точно ничего не скажу. Я только намечу направление, о чем стоит знать.

Значит, если наследнику ничего не сказать о том, какая это компания, в каком банке вклад, то разыскать все это невозможно. Не будешь же рассылать по всем реестрам письма: «Нет ли у вас такого владельца компании…» С учетом того, что законодательство о банковской тайне или вообще о конфиденциальной информации есть в любой стране и в любом банке, вам никто на этот вопрос не ответит.

Упрощаем ситуацию – мы знаем, что человек открывал счет в Швейцарии, а где именно – не знаем. Этот вариант тоже очень тяжелый, хотя здесь есть хоть какие-то минимальные надежды.

У нас на сайте, кстати говоря, есть моя статья, посвященная именно практике розыска утерянных вкладов, открытых в Швейцарии достаточно давно, как правило, до революции. Вот там существует такая вещь как институт Оffice of Swees Ombudsman. Это институт, который занимается сбором и хранением информации о невостребованных вкладах. Вот туда можно обращаться, не зная данных о компании или банке.

Оттуда можно получить ответ, есть ли у них информация о владельце вклада, и если есть, что маловероятно, в этом случае есть возможность двигаться в направлении вступления во владение этим вкладом, отталкиваясь от наследственных документов.

Наследственные документы – это свидетельство о смерти и свидетельство о вступлении в наследство. Свидетельство о вступлении в наследство готовится по месту нахождения наследодателя. В случае с серьезными клиентами, у которых может быть двойное, тройное гражданство, например, России, Америки, Израиля, должен быть документ, который готовится в соответствии с законодательством этих стран. И здесь вопрос уже ветвится, и нужно отдельно рассматривать каждую ветвь.

Было бы оптимально, если бы заранее имелось завещание, в котором говорится об этих активах – об акциях оффшорной компании, о счетах. И вот это как раз и входит в противоречие с требованием о конфиденциальности. Если наследодатель не побеспокоился и не оставил завещания, или оставил завещание, но не указал в нем, где у него находятся счета, тогда наследники могут остаться ни с чем.

Кроме того, могут быть проблемы, если завещание есть, но именно это имущество там не указано. По этому поводу есть разные мнения разных юристов. Кто-то говорит, что это не помешает доказательству процесса, я же считаю, что может помешать.

Лучше, если в завещании, в свидетельстве о вступлении в наследство говорится именно об этом имуществе, тогда банкам будет сложнее от этого дела увильнуть, с тем чтобы не передать эти средства настоящему наследнику.

Александр В.: Еще скажите о таком нюансе как количество долей, если там были какие-то соучредители.

Александр А.: Здесь главный спор между наследниками, которые внезапно возникают или, может быть, возникнут впоследствии, кто какое право на наследство имеет. И вот здесь присутствуют инструменты траста, когда наследодатель заранее говорит: «Так, у меня две жены и разные дети от разных жен, и мое наследство распределяется по-разному в зависимости от наступления разных событий. Если этот сын не получит образование, а тот получит, тогда все распределится таким-то образом. Если у нее будет любовник, все распределится так-то».

Правда, я не знаю, как это будет устанавливаться, хотя это тоже можно оговорить в трастовом завещании. То есть здесь большое количество нюансов, которые всегда индивидуальны.

Александр В.: А если оффшорную компанию сразу оформить на детей? Вот, например, у меня их трое. Я читал, что у Романа Аркадьевича Абрамовича их в два раза больше, и все его имущество – дома, замки, яхты в Великобритании и во Франции, оформлено на его детей через компанию, где они бенефициары. Расскажите, пожалуйста, об этой схеме.

Александр А.: Я ничего не знаю про Абрамовича, но предполагаю, в силу того, что он давно в Англии и давно сталкивается с нерезидентами, что как раз он-то свои сложные семейные отношения решает именно с помощью траста, то есть он использует траст.

Но я хочу сказать, что траст – это для очень богатых, sophisticated solutions – для разных сложных решений. Если у Вас трое детей, я бы предложил Вам обычную компанию, и не связываться с трастом. Это дешевле, проще, и туда можно заранее вписать детей в качестве бенефициаров.

Правда, я не помню, можно ли несовершеннолетних указывать в качестве бенефициаров, но, наверное, можно об этом договориться и заранее банку об этом сообщить.

Кстати говоря, при открытии банковского счета как раз банки много внимания уделяют вопросу структуры семьи. То есть, когда открываешь счет, кроме источника происхождения средств могут спросить о семейном положении, о возрасте и поле детей, об их именах. Они таким образом готовят информацию о том, кто к ним может обратиться.

Они могут просто спросить об этом, но можно это прописать официально в документах компании, оставить им акции компании. Можно внести детей в качестве бенефициаров, если они совершеннолетние, в качестве бенефициаров можно выдать им доверенность по управлению счетом или по наблюдению за состоянием счета. Можно сделать пустые назначения их директорами, с тем, чтобы впоследствии они могли стать подписантами по счету.

Но вы видите, что в таком случае не получается конфиденциальной передачи. Тут лучше, если и дети заранее знают, какой это банк, и будет лучше, если они познакомятся с тетенькой или дяденькой-банкиром, с которыми в дальнейшем, после трагического стечения обстоятельств, они будут общаться.

Правда, тетенька и дяденька могут поменять место работы. За свои 15 лет, которые я занимаюсь этой деятельностью, я видел, что банкиры могут по 4 раза менять места работы. Тем не менее, лучше заранее оформить многое на детей, но тогда мы уходим от конфиденциальности.

Александр В.: Вопрос на злобу дня. В последнее время в российской прессе часто говорят, что разными структурами предлагается ввести в Гражданский кодекс Российской Федерации запрет на использование гражданских прав в целях уклонения от уплаты налогов. Говорится, что российский бизнес активно минимизирует налоги, формально не нарушая законов, создает для этого различные схемы, в том числе выводит прибыль в оффшоры.

Об этом и «Ведомости» пишут, и называется такая схема: бизнес либо учитывает для налоговых целей операции, которые реально не совершал, тем самым занижая прибыль, либо реальные операции скрывает за фиктивными, и тоже тем самым снижает налоги. Что будет в российском законодательстве с оффшорами в будущем, как будут за этим следить?

Александр А.: Эти вопросы одни из самых сложных. В этом отношении Россия движется в тренде с Европой и Америкой. Силуанов на Петербургском форуме этим летом говорил о том, что мы будем следить за тем, что делает UACD. Вот что в своих моделях представит международная организация, мы будем пытаться повторять. Поэтому мы следим за тем, что происходит в Америке, в Европе, потому что это наш завтрашний день.

Сейчас, как я уже сказал, в Европе продумывают открытый реестр бенефициара. И если в Европе его примут, что маловероятно, тогда и в России примут, что еще в большей степени маловероятно.

Теперь про концепцию гражданских прав. Есть такая фраза, которой многие регистраторы до сих пор размахивают как знаменем: «Право налогоплательщиков избегать налогов любыми законными способами не может быть оспорено». По-моему, это сказал Джон Сандерленд, Главный судья США, в 50-х годах прошлого века.

Сейчас концепция и этика этого вопроса изменилась. Теперь уплата налогов считается гражданской ответственностью и гражданской обязанностью. В связи с этим в России вносятся изменения в Гражданский, в Налоговый кодекс. Они совсем недавно вступили в силу, но необходимость раскрывать бенефициара в связи с последними изменениями относится только к владельцам акций публичных компаний, и то там у бенефициаров есть некоторый выбор – раскрыть себя или не раскрывать, но тогда доходы автоматически попадают под налогообложение, по-моему, в 30%.

Не знаю, сохраняется ли это сейчас в Великобритании или нет. Там тоже – либо раскрой, либо попади под максимальную ставку налогообложения. У нас наметилась та же тенденция, но, опять же, на сегодняшний момент для очень узкой ниши – для владельца, компании, которая публичная.

Вы приводили хорошую цитату о методах уклонения от уплаты налогов путем фиктивных сделок, но это другая ситуация. Перед этим мы говорили о гражданской ответственности, может быть, даже об этике, и вот вопросы схемности уклонения от налогов фиктивными сделками – это уже уголовная проблематика, и тут все работает совсем по-другому.

Значит, если уход от налогов, вывод средств, фиктивные расходы применяются с использованием уголовных инструментов, а у нас недавно в Налоговый кодекс внесли статью об ответственности за осуществление операций с использованием заведомо ложной информации и документов, то это совсем другая ситуация.

Так вот, если подвести итог, первое – мы смотрим на то, что происходит в Европе, и будем повторять европейские движения. Второе – те движения, которые уже сейчас есть в России, они, в общем-то, касаются еще очень небольшой клиентской ниши. Третье – все, что касается фиктивных операций – это уголовная проблематика.

То, что мы говорили о фиктивных расходах, в большей степени направлено на борьбу с фирмами-однодневками в России. То есть это некий более широкий инструмент, под который попадают не только оффшорные юридические лица, но и гораздо шире.

Александр В.: Кстати, этим заявлением опять бросили тень на оффшоры, на рынок.

Александр А.: Конечно. Чуть что – сразу оффшоры. Вот «однодневка» звучит реже, хотя от однодневок гораздо больше проблем. Когда налоговая проверка приходит в офис, первое, что они делают, они поднимают печати и смотрят, нет ли печатей незаявленных фирм, нет ли листов, проштампованных этими печатями. Это как раз идет борьба с однодневками.

Александр В.: Приведу еще одну цитату, она будет уже немножечко о другом. «Законодательство оффшорных зон защищает деньги и собственность своих резидентов, чего не скажешь о России, где может случиться все, что угодно». Давайте вот это прокомментируем.

Александр А.: А чего здесь комментировать? Здесь все правда. Более того, наверное, очень многие жители нашей страны, да и государственные служащие, могут под этим подписаться. Ведь мало кто считает, что у нас все надежно. Это одна из главных причин, почему используются оффшоры. Ведь у нас может произойти все, что угодно, а за рубежом это все-таки более надежно. Хотя последний кризис, да и набирающий силу кризис в Европе и в мире нам говорит об обратном

Вот на прошлой неделе депутат Дегтярев говорил о необходимости запрещения хождения доллара в России, ссылаясь на то, что доллар скоро рухнет и так далее. То есть вопросы надежности начинают уже подниматься и в отношении оффшорных территорий.

Кстати говоря, Кипрский кризис является этому очень серьезным доказательством. Вообще я думаю, что «Вирджиликс», что Кипрский кризис – они во многом направлены на то, чтобы снизить интерес к использованию оффшорных компаний. Вот, опять же, «в России ненадежно – храните за рубежом». Хранили долго на Кипре, хотя, конечно, использовали кипрские счета не для целей хранения, а для целей расчетных операций, тем не менее, многие много потеряли.

Александр В.: Ну, опять же, мы должны понимать, что счет в оффшорной зоне Кипра – это один момент, а регистрация компании на Кипре – это совсем другой момент. Правильно?

Александр А.: В самую точку. Совершенно верно.

Александр В.: Приступим к теме «Банки». Расскажите, пожалуйста, о том, что компания может быть зарегистрирована в оффшорной зоне, а банковский счет – в оффшорной зоне и еще в совершенно другой зоне, и они могут работать вместе. На что нужно обращать внимание при выборе банка и при выборе банка той или иной офшорной зоны?

Александр А.: Есть такая фраза в учебнике по оффшорам: «Оффшорная компания может открыть неограниченное количество банковских счетов по всему миру». То есть оффшорная компания открывает счет в банке, наделяя его определенными задачами, и может иметь столько счетов, сколько у нее есть задач, схем, раздельных бизнесов и так далее.

Собственно, как выбирают банки? Именно в зависимости от поставленных задач. В нашей картотеке около 120 банков, из них активно работают на российском рынке, может быть, 70-80 банков.

Большинство из них открывают счета с целью сохранения средств, это их политика. Банки Лихтенштейна, Швейцарии, Люксембурга, Австрии в основном ориентируются на открытие сберегательных счетов. Они зарабатывают на том, что управляют капиталом и получают от этого какой-то свой доход. 20% банков ориентируются на расчетные операции. Они могут хранить средства, могут управлять ими, могут осуществлять расчет.

Так вот, чтобы выбрать банк, нужно ответить себе на ряд вопросов. Первое – для чего я хочу использовать счет. Второе – насколько для меня имеет значение страна расположения банка, его репутация, кредитный рейтинг. Третье – насколько я готов отвечать некоторым минимальным требованиям – по остаткам, по оборотам, если такие в банке будут.

Четвертое – нужен ли мне русскоязычный персонал. Пятое – будет ли интересовать интернет-система управления. Шестое – обязательно нужно изучить тарифы банка, чтобы не отдавать огромное количество денег за переводы. Седьмое – нужны ли мне кредитные карточки, и на каких условиях я готов их получить. Восьмое – процедура открытия счета, и готов ли я предоставить сведения, чтобы потом нормально себя чувствовать. Восьмое – готов ли я постоянно отвечать на какие-то вопросы в процессе работы.

Все вот эти критерии нужно для себя проранжировать, чтобы понять, какие из них самые важные. И если взять двух похожих бизнесменов, то одному будут важнее вопросы тарифов, а для другого будет крайне важно иметь русскоязычный персонал, потому что он не знает английского языка, и так далее.

В зависимости от ответов на эти вопросы мы и рекомендуем какой-то определенный банк. Или, если человек достаточно flexible, достаточно открытый, то его выбор может быть довольно широким, и его требованиям будет отвечать, к примеру, 20 банков, тогда можно вводить дополнительные критерии.

Обычно мы говорим: «Давайте мы дадим вам возможность встретиться с руководителями 3-х банков, посмотреть в глаза тем банкирам, с которыми вы будете общаться на каждодневной основе». Мы устраиваем своеобразный beauty contest – как бы конкурс красоты, и человек выбирает из этих 3-х одинаковых банков тот, который ему больше понравился. Вот такая методика выбора банка.

Александр В.: Давайте еще добавим, что когда мы говорим про оффшорную компанию и банк, зарегистрированные в оффшорной зоне, мы также можем открыть счет в банке, зарегистрированном не в оффшорной зоне, а на какой-то другой зарубежной территории.

Александр А.: Верно. Берем BVI-скую компанию и открываем счет в Австрии либо в Швейцарии. Можно открыть счет и на BVI, но там банков-то всего ничего, и выбирать особо не из чего. Вот на Кипре, как правило, открывались счета в кипрских же банках, хотя в этом нет особой необходимости, можно открыть счет и в любой другой стране. Просто так было удобнее.

Александр В.: Стоит ли сегодня открывать счет на Кипре? Как я понимаю, открывать компанию там не страшно, Кипр ведь входит в Евросоюз, а вот банковский счет – это что-то другое. Правильно?

Александр А.: Да, совершенно верно. Один банк там рухнул, второй банк, так получилось, сейчас переходит под русское владение, к третьему банку имеют отношение белорусы. Оставшиеся банки – это греческие банки, и вопросы об их надежности присутствуют.

Однако у этих банков есть преимущества – у них масса русскоязычного персонала, у всех есть представительства в Москве, у них удобные интернет-системы, сносные тарифы, достаточно легкий Due Diligence, они готовы работать с русским персоналом. То есть, благодаря всему этому, до сих пор эти банки достаточно интересны. По сути, на сегодняшний день им составляют конкуренцию только прибалтийские банки.

Если у вас есть потенциал, силы, желания, средства для того, чтобы уйти в Европу, или в Гонконг, или в Сингапур, может быть, стоит попробовать именно там. Если же нет, то Кипр, как и раньше, так и сейчас для рядового пользователя оффшора почти идеален.

У нас был интересный момент с одним клиентом, у которого был очень небольшой интернет-бизнес, очень небольшие средства на Кипре. Он свои средства там не потерял просто потому, что их было меньше, чем тот порог, начиная с которого осуществлялась «стрижка».

После этого ему стало страшновато, и он захотел с Кипра уйти. Он сунулся в один прибалтийский банк – ему отказали, в другой прибалтийский банк – отказали. В лихтенштейнском банке ему тоже отказали. Он вздохнул и сказал: «Ну, ладно, пойду опять на Кипр». То есть такое, в принципе, случается.

Прошло уже полгода после 16 марта, и люди на Кипр, в общем-то, идут. Не с той скоростью, как раньше, но поток желающих есть.

Александр В.: А банки Латвии, Эстонии? Вы говорили, что у них также есть русскоязычная, украинская поддержка.

Александр А.: Мне кажется, что туда идут практически так же, как и на Кипр. Может быть, сразу после кипрского кризиса поток в Латвию был больше, чем оставался на Кипре, но сейчас, когда прошло полгода, опять все сбалансировалось.

В банках Прибалтики никогда не было минимальных требований по доступу клиентов, и в какой-то момент, не скажу, какой банк, выставил ограничения, минимальные требования: «Нет, меньше этого мы не берем». И потом, у некоторых банков всегда были некоторые ограничения на вид бизнеса. Кстати, вопросы интернет-бизнеса не так-то просто решать с прибалтийскими банками. Были случаи, что банки отказывались и не обслуживали интернет-бизнес.

Александр В.: А банки Швейцарии, Гонконга?

Александр А.: У нас больше всего швейцарских банков, около 30-ти. Многие из них очень похожи. Есть универсальные банки – UBS, Credit Suisse, они всем известны. Есть банки крупные, но мало кому известные.

Есть банки очень старые – Pictet, Lombard Odier, Bordier, Mirabaud, Vontobel, Wegelin, Sarasin Bank и еще некоторые, этим банкам по 200 лет. По-моему, год учреждения банка Pictet – 1805-й, Lombard Odier – 1796-й. Год учреждения Coutts Bank 1690-й. Правда, он переходил из рук в руки, и сейчас он фактически английский государственный.

Таким образом, выбор швейцарских банков очень большой, но большинство из них ориентируется на хранение средств и на управление инвестициями.

Кстати, коль скоро мы говорим про интерес к оффшорам со стороны инвесторов, то я бы сказал, что эти банки могут быть интересны пассивным и консервативным инвесторам, которые больше нацелены на хранение, нежели на приумножение своих средств. Потому что, ну, какие сейчас могут быть доходы на падающем рыке?

Теперь поговорим про Гонконг. «Гонконг» звучит очень красиво, но открывать счета там очень тяжело. У нас получается, но не каждый раз. Очень тяжело определить тенденцию, почему отказывают, и почему не отказывают.

Например, в Швейцарии, в Люксембурге, в других странах у нас есть контакты с персональным банкиром, в Гонконге же даже нет понятия «персональный», и решение принимается где-то за закрытыми дверями.

То есть мы через электронное окно подаем документы, по e-mail посылаем все необходимые дополнительные документы, нам приходит ответ, и мы не знаем, кто их принял. Там существует механизм «одного окна», и поэтому очень тяжело открывать там счет. Но мы это делаем, и в середине лета я открыл счет в Гонконге, хоть это было нелегко.

Приблизительно такая же ситуация с Сингапуром. Возможно, это вопросы азиатского менталитета, возможно, так построена процедура открытия, но вот азиатский рынок очень тяжелый для банковского счета. Но если кому-то это действительно нужно, если это требование местного рынка, местного партнера, то мы можем это сделать.

Александр В.: Какие бы Вы посоветовали нормальные банки в оффшорной зоне и не в оффшорной зоне? И есть ли какие-то опасения, если банк находится в оффшорной зоне?

Александр А.: Ну, как здесь можно посоветовать? Я только что перечислил 10 критериев. Вы ранжируете эти критерии по степени их важности именно для вас, и я выберу из 120 банков именно те, которые вам больше всего подойдут.

Причем, если вы скажете: «Так, мне нужен банк в надежной стране, с рейтингом Трипл-Эй, с хорошей репутацией, чтобы там не задавали вопросов, не требовали остатков, чтобы были низкие тарифы, интернет-система, русскоязычный персонал, чтоб все открывалось без выезда», - я отвечу: «Увы, чуда не произошло. Таких банков нет».

Это я говорю к тому, что нужно свои потребности соизмерять с логикой поведения, жизни и бизнеса. Выставляя такие требования, вы лишаете банк возможности заработка. Например, если он не будет требовать минимальный остаток, и в нем не будет высокого тарифа, в этом случае он ни на чем не сможет зарабатывать.

Лишая банк возможности задавать вам вопросы, вы ставите его в тяжелое положение перед проверяющими, то есть вы для него опасный клиент, и зачем вы тогда ему нужны? Вас просто не возьмут. Вот поэтому я и говорю, что нужно соизмерять свои аппетиты с тем, что есть на рынке.

Теперь о банках в оффшорных зонах. Если вы посмотрите список этих наших 120 банков, то оффшорных там будет, по-моему, только 2. Мы не работаем с оффшорными банками именно потому, что опасаемся, что там надежность еще меньше.

Если на Кипре такое произошло с банками, которым больше 100 лет, и у которых хорошая репутация, то что говорить про оффшорные банки, которые, непонятно, кому принадлежат. То есть вот здесь оффшорная индустрия оборачивается к нам своей обратной стороной.

Владельцы оффшорных банков не хотят говорить, что они являются владельцами, и ты не знаешь, кто стоит за банком, чего они хотят, из какой они страны, ну, ты много чего не знаешь, и поэтому все взвешиваешь, прежде чем принять решение, открывать там счет или нет. Может быть, лучше выбрать тот же Кипр.

В общем, стоит серьезно подумать, стоит ли открывать там счет. Иногда требует схема, чтобы и компания, и банк находились в одной стране. В этом случае, может быть, и стоит подумать об этом, хотя все это достаточно сложно. А с Кипром и с BVI это реализуется.

Александр В.: Физическое лицо тоже может открыть счет в любом банке, и какие могут быть последствия для него? Например, как он как нерезидент будет платить налоги или пошлину в той стране, и как он будет платить налоги как резидент здесь?

Александр А.: Безусловно, физическое лицо может открыть счет в любом банке. Если он открывает счет в банке за границей, то это не значит, что он будет там платить налог. Вопрос резидентного статуса определяется совсем по другим факторам – как правило, по проживанию в этой стране больше полугода в году. Вот тогда вы получаете резидентный статус.

Оттого что у вас открыт личный счет в Швейцарии, вы резидентом Швейцарии не становитесь, и, соответственно, платить налоги со своих доходов там вы не должны. Вы должны платить налоги там, где живете. В России живете – в России и платите.

И если счет у вас там, и деньги там, значит, и с них надо платить. По крайней мере, третий лист налоговой декларации «Доходы из иностранных источников» нужно ежегодно заполнять и подавать.

Александр В.: А если ты начинаешь декларировать какие-то свои счета в зарубежных банках, в оффшорных и не оффшорных зонах, не заинтересуются ли налоговые органы тем, что у тебя еще что-то может быть, и ты что-то не договариваешь? Это я к тому, что не каждый же банк может открыть местным налоговым органам информацию по первому их запросу.

Александр А.: Совершенно верно, очень многие именно так и думают. В этом случае вы такой же предприниматель, как и любой другой, который приходит сюда, и, конечно же, «чешете репу», когда говорят, что нужно заполнять декларацию. Ну, это риск каждого предпринимателя, и кто-то решает его одним способом, а кто-то другим.

Я сталкивался с тем, что когда наши клиенты заполняли эти декларации, бюрократическая процедура – последующее уведомление налогового органа о наличии у тебя средств за рубежом – очень неприятная и скрупулезная. Зачастую она не апробирована и находится на откупе у индивидуального налогового инспектора, и что будет происходить – действительно неизвестно. Каждый решает по-своему.

Причем, как правило, компетентных налоговых инспекторов по налогообложению физических лиц немного, в основном туда идет молодежь. Более грамотные люди работают с юридическими лицами, потому что там все сложнее, а здесь молодежь, может быть, случайно, может быть, умышленно будет задавать тебе какие-то дополнительные вопросы, и не то, что испортит тебе жизнь, но сделает ее вдвое неприятней.

Александр В.: Они могут сказать: «Принеси все справки, счета, выписки».

Александр А.: Совершенно верно. Когда ты становишься на учет в налоговой инспекции и уведомляешь о наличии у тебя счета за границей, то ты подписываешься под фразой, что ты обязуешься предоставлять по запросу налоговой инспекции все выписки и так далее.

Александр В.: Еще один момент. Вы сказали, что чем больше конфиденциальность, тем большие налоги, по крайней мере, в некоторых странах. А как избежать двойного налогообложения, не попасть под него, если ты ведешь свою деятельность в Российской Федерации или, там, в Украине?

Александр А.: В международном праве существует институт соглашений об избежании двойного налогообложения. В названии этого документа уже дается ответ, для чего он нужен – именно для того, чтобы не платить налоги и там, и там, то есть этим документом устраняется двойное налогообложение.

В модельных конвенциях об избежании двойного налогообложения как раз и говорится о том, какие существуют типы доходов, и в зависимости от этих типов доходов указывается, где нужно платить – в той или другой стране договаривающихся государств. Для некоторых видов доходов говорится о том, что совсем чуть-чуть налогов нужно платить в одной стране и полностью платить их в другой.

Чтобы не быть голословным, скажу про тот же Кипр. Соглашение об избежании двойного налогообложения между Россией и Кипром определяет 3 вида пассивных доходов – дивиденды, проценты, роялти. Соответственно, если ты заплатил налог на дивиденды на Кипре, то в России ты платишь небольшой 5%-ный налог. Хотя на Кипре налог на дивиденды тоже не платится в соответствии с законодательством Кипра.

Та же история и с процентами. Если ты заплатил налог с процентов на Кипре, то в России ставка будет 0%. То есть соглашение об избежании двойного налогообложения как раз регулирует вопрос о том, чтобы не платить налоги дважды.

Александр В.: Александр, давайте перейдем еще к одной теме нашего интервью. Сейчас XXI век. Когда мы говорим о регистрации компаний, момент фактических границ наших государственных территорий, безусловно, правильный, важный, жесткий. Но мы сегодня работаем и общаемся в интернете. Я сейчас нахожусь в одном регионе, вы в другом. У нас есть много партнеров, коллег, которые живут в разных странах. Вместе мы создаем различные проекты, ведем совместную коммерческую деятельность.

Например, я использую несколько схем – интернет-магазин, информационный бизнес, инвестирование, новостной ресурс. Мне хотелось бы, чтобы Вы посоветовали, какие схемы могли бы быть интересны в оффшорной зоне, и насколько актуален этот вопрос.

На наш взгляд этот тренд – развитие коммерческой деятельности в сети, развитие коммерческой деятельности между партнерами, которые находятся в самых разных странах, например, в Китае, в России, в Украине или СНГ – это уже обычная логика. Так вот, насколько оффшорная схема актуальна для интернет-бизнеса?

Александр А.: А насколько актуален тренд? Нет никаких сомнений, что, безусловно, сверхактуален. Могу сказать, что мы достаточно хорошо представлены в интернете. У нас на сайте есть подробные форумы, подробная колонка партнеров, разные статьи.

Мы получаем очень много вопросов, и 50% этих вопросов как раз от специалистов интернет-бизнеса. Я могу сказать, что когда дело доходит вот до регистрации компании, на интернет-клиентов у нас приходится около 10%, а задают нам вопросы 50%, а то и больше именно из интернет-бизнеса. Люди живут в интернете, и через интернет они пытаются выстраивать отношения.

Вопросы относительно схемы организации бизнеса в интернете для меня самые сложные, и ничего конкретного я сейчас рассказать точно не смогу, потому что схем не существует. Это то, что, может быть, неприятнее всего услышать потенциальному потребителю. Он надеется найти типовой вариант, а я хочу сказать, что типовых вариантов не существует.

Интернет-бизнес очень индивидуален, он отталкивается от конкретной специфики. Надо просто рассматривать и разбивать его, как бы отсекая лишнее, для того чтобы оставить точечное понимание схемы.

Значит, смотрим направление финансовых потоков, нахождение активов. Активы, ресурсы, на которых работает человек, это компьютеры, помещение. Трудовые ресурсы – это непосредственно сотрудники. Сотрудники – программисты, которые пишут софт, сотрудники, которые продают, техподдержка. Какие-то логистические затраты на существование бизнеса нужно учитывать.

Затем смотрим, что продается – продукт или услуга. Какой продается продукт – программное обеспечение или товар? Если продается товар, то тогда это обычные импортно-экспортные операции, не имеющие ничего общего с интернет-бизнесом, кроме методики оплаты.

Методика оплаты – тут тоже надо смотреть, это электронные валюты, оплата за наличку, оплата через кредитные карточки или оплата через процессинговые системы. Кто вам платит – физическое или юридическое лицо? Физическое лицо из какого государства? Если из России, тогда нужно посмотреть, удобно ли ему так платить, какие у него возникают налоговые последствия. Если никаких, тогда эти налоговые последствия переносятся на Вас, и Вам надо продумать, как эти налоговые последствия вы будете решать.

Если покупка происходит через Apple Store или через Google, в этом случае Apple Store сам является налоговым агентом в той стране, где он располагается, и для этого надо знать, с какой страны будет клиент. Европейский клиент – значит, платится часть налогов во Франции. Если придет на этот же ресурс русский клиент, нужно посмотреть, какая ставка налогов в России.

В общем, то, что я сейчас наговорил, по-моему, даже не все, что следует учесть, для того чтобы понять, как структурировать схему. Я ничего еще не говорил о направлениях движения финансовых потоков, ничего не говорил о регистрации прав на интеллектуальную собственность. Доходы от использования интеллектуальной собственности тоже могут быть отдельным элементом структурирования и налогового планирования.

Я ничего не говорил об инструментах электронного эквайринга, то есть merchant account. Процедура открытия merchant account всегда очень сложная. И, как я уже говорил, стартапы, как правило, не берут для эквайринга. Эквайринг накладывает ограничения по видам деятельности. И это не только казино, это может быть, например, фармацевтика. Фармацевтику тоже многие merchant-провайдеры не любят.

Не откроют merchant account, если товары, которыми вы торгуете, находятся не у вас во владении, здесь тоже есть определенные нюансы. Нюансы вашего бизнеса определяют тарифную политику, по которой с вами будет работать merchant services provider. То есть здесь есть очень много сложностей, а схем нет, и каждый случай нужно рассматривать индивидуально.

Александр В.: Тогда несколько примеров. Что Вы скажете о брокере, предоставляющем услуги на рынке Форекс?

Александр А.: Брокер на рынке Форекс дает какую-то платформу и получает средства от игроков. Здесь очень важно с точки зрения российского налогообложения понимать, какой тип дохода он декларирует.

Я сталкивался с тем, что многие Форекс-брокеры рассматривают это как гемблинговую активность, что это ставка, и здесь средства от клиентов не переходят в собственность самого брокера. Потому что, если он управляет этими средствами, ему нужно получать лицензию за рубежом на управление средствами третьих лиц, а это фактически банковская деятельность, и это очень сложно, почти невозможно. Подобные случаи у нас были, их можно пересчитать по пальцам. Здесь получение лицензии длится несколько лет.

Таким образом, надо понимать, как идут финансовые потоки, от кого, какие суммы, каким образом они будут приходить – то ли физическое лицо готово кэшем оплатить, и надо определить, каким образом эти средства перевести, и под каким соусом перевести на оффшор. Проще целую договорную базу здесь построить.

Может быть, это крупные игроки, у которых и так уже средства за рубежом, и они обычно перечисляют трансфером на этот оффшор, тогда здесь другой, более упрощенный, но все равно необходимый для документирования денежный поток. Если же клиенты оплачивают кредитными карточками как merchant account, тогда надо открывать merchant account, и возникает перечень проблем с открытием merchant account, который я уже перечислил.

Александр В.: А может быть в схеме сразу несколько оффшорных компаний?

Александр А.: Конечно. Даже не столько оффшорных, сколько российских. Необходимость российских компаний здесь я вижу очень точно. Необходимость оффшорных, в общем-то, тоже есть. Может быть, действительно, несколько оффшорных, потому что неизвестно, на Западе он сам является брокером, или он использует какого-то другого независимого брокера. Если же он сам брокер, то ему нужно получать лицензию, если нет, то тогда может быть по-другому.

Александр В.: А если рассмотреть схему, где, например, инфо-бизнесмен осуществляет продажу информационных продуктов, как правило, доступных для скачивания в сети – программный продукт, какая-то конкретная программа, скрипт, упакованная информация?

Человек, стоящий за этим, допустим, резидент России или Украины. Его клиенты – жители всего мира, преимущественно стран СНГ, русскоязычное население, оплачивающее этот товар через специальный сервис, который принимает любой вид валюты и, соответственно, может выводить на любой счет.

Александр А.: Тогда здесь главная проблема не налоговая, а технологическая. Когда вы говорите, что они оплачивают различными системами, Вы имеете в виду электронные валюты?

Александр В.: Да, электронные валюты – MasterCard и другие.

Александр А.: Нет, электронные валюты и карточки – это разные вещи. Если оплачивать карточками, то это merchant account, а если оплачивать Яндекс.Деньгами, или WebMoney, или Bitcoin, то это совсем другое.

Александр В.: Смотрите, мы можем принимать оплату за товар несколькими платежными средствами: в ручном режиме через перечисление, например, Perfect Money, и через автоматические агрегаторы – ROBOKASSA, Z-Payment, RBK Money, и клиент уже выбирает валюту, которую он будет заносить в этот платежный агрегатор, а здесь производит сделку, и все в автоматическом режиме. То есть информационный продукт можно продать в ручном и автоматическом режиме.

Александр А.: Ну, да, оплата может производиться электронными валютами и кредитными карточками. Если кредитными карточками, то под это открывается merchant account, и это будет один счет. Мы уже говорили, что каждый счет может быть под свою задачу. Например, можно открыть merchant account на Кипре, можно открыть в достаточно серьезной стране, будь то Гонконг или Великобритания, но для этого нужно иметь развернутый офис в этой стране.

То есть к тебе придут, посмотрят, чем ты занимаешься. И если они будут уверены, что ты рядом, что работает иностранный персонал, и что ты никуда не сбежишь, тогда тебе откроют счет. Если же требований открыть местный офис в данной стране не будет, то на это могут пойти разве что какие-то одиозные страны, например, Латинской Америки – Гватемала, Мексика, Белиз. В этом случае можно открыть счет merchant account без выезда и без местного персонала, и тогда мы решим вопрос с поступлением платежей от тех клиентов, которые оплачивают кредитными карточками.

Что касается электронных валют, то я полагаю, что сам агрегатор будет конвертером. Получая электронные валюты, он будет вам куда-то перечислять реальные деньги, оставляя себе комиссию. Здесь можно использовать платежные терминалы и платежные процессинговые центры, можно выбрать банковский счет, который готов принимать платежи от этого процессингового центра.

Что же касается выбора юрисдикции, то, в принципе, можно выбрать любую оффшорную территорию. Наверное, нет необходимости выбирать какой-то оншор, хотя, может быть, ваш процессинговый центр просто не захочет перечислять средства на оффшорную компанию, может быть, он потребует европейскую компанию. В этом случае мы рассматриваем, какой конкретно механизм будет отработан.

Александр В.: По сути, это зависит от видов приема финансов, под которые мы можем сделать разные банки, разные счета, регистрацию компании. И мы можем не только продавать информационные продукты, но, например, принимать средства за оплату рекламы в социальной сети, и как здесь будет осуществляться налогообложение?

Вот, допустим, конкретная схема. Мы с ребятами владеем социальной сетью или инфо-бизнесом. Один из нас живет в Москве, другой в Беларуси, третий в Праге, четвертый на Алтае. Как нам эта схема может быть интересна?

Александр А.: Смотрите, получается, что вы не платите налогов с этого дохода. То есть, если все это оформлено на оффшорную компанию, то она не подлежит налогообложению налогом на прибыль, вы платите только пошлину.

Например, компания изначально стоила 2 тысячи долларов, в год вы платите тысячу долларов, и это ваши почти единственные расходы на поддержание самой компании.

Если условия вашего бизнеса потребовали другую компанию, европейской юрисдикции, то компания в Великобритании вам обойдется в 2,5-3 тысячи долларов. Здесь нужно смотреть, сколько вам будет стоить аудит в зависимости от того, сколько вам будет приходить средств, какое будет количество операций и так далее, какие налоги платятся уже с этого дохода, и нужно думать об оптимизации этого дохода. Но это мы рассматриваем более сложный вариант.

Возвращаемся к более простому варианту – у вас все работает на обычном оффшоре. Здесь вы ничего не платите. Однако как эти владельцы бизнеса, которые живут в Праге, на Алтае, в Беларуси, в Москве получают зарплату? Есть ли кто-то, кто работает над проектом, кому вы платите зарплату?

Александр В.: Да, и я в самом начале пытался создать связку – российскую компанию, которая взяла бы на себя операционную часть – выплату зарплат, выплату социальной части. Деньги этой компании давались бы из оффшора, от более доходной компании.

Александр А.: Вот здесь-то и начинаются неприятности. Если существует эта компания, регулярно выплачивается заработная плата, то нужно понять, что является предметом ее работы, работает ли она на российскую компанию или на оффшор.

И если на российскую, то нужно построить поток взаимоотношений между российской компанией и оффшором. Тогда здесь возникает дополнительный доход, который должен быть уплачен здесь, в России, или могут возникнуть вопросы валютного контроля, а потом аффилированности, вот тогда-то и начинается то, что называется схемой.

Александр В.: Но мы же не рассматриваем вопрос, когда мы покупаем, к примеру, вагон какого-то товара, у которого добавленная стоимость составляет 10-20-30, пусть даже 100-200%. Мы рассматриваем интернет-бизнес, где доходная часть может измеряться 10 тысячами процентов, даже 100 тысячами процентов.

Александр А.: Мы начинаем раскручивать все с российской стороны. Сидят у вас программисты, которые обеспечивают работу этого портала, сайта, социальной сети, обслуживающий персонал, администратор и служба поддержки.

Как на эту российскую компанию приходят деньги? Они приходят из-за рубежа, от той компании, которая генерирует весь доход. Соответственно, российская структура заключила договор на техподдержку с западной структурой, и западная структура выплачивает доход этой российской компании. С этого дохода должны быть выплачены все российские налоги, и только после этого распределяется заработная плата, и платятся налоги с этой заработной платы. Возникают дополнительные накладные расходы на поддержку.

Александр В.: Давайте попробуем раскрыть тему инвестора, но не вкладывающего в стартап, а инвестора, который играет на рынке ценных бумаг – акции, облигации, опционы.

Александр А.: В этом случае, как я уже говорил, вследствие удачного соглашения об избежании двойного налогообложения хорошо работает Кипр. И не только вследствие соглашения между Россией и Кипром, просто на Кипре отсутствует налог на доход в виде курсовой разницы от купли-продажи ценных бумаг.

То есть, когда ты покупаешь дешево, а продаешь дорого, то с этой разницы на Кипре ты ничего не платишь, потому что это прописано в кипрском законодательстве. Такого нет ни в одной стране, поэтому здесь можно говорить о схемности и о ведении деятельности инвестиционного трейдера, брокера от кипрской компании. Вот эти схемы инвестора существуют.

Если говорить про инвестора, который вкладывает в стартап, то здесь получается все то же, что мы с вами обсуждали – вопросы схемности интернет-проекта, плюс к ним добавляются вопросы налогообложения вот этих инвестиций, налогообложение вывода средств. То есть инвестор, наверное, и нацелен на то, чтобы вложиться в стартап, и когда стартап будет стоить дороже, кому-то его продать.

В этом случае нужно смотреть, каким образом будет облагаться налогом доход, полученный этим инвестором. Это тоже будет зависеть от того, в какой стране это будет происходить, и как этот доход оценивается. По сути, это тот же доход от роста курсовой стоимости.

То есть, если мы говорим, что оффшорные компании через кипрскую компанию владеют российским юрлицом, купив сначала акции по номиналу, а потом российское юрлицо возросло в цене, то в дальнейшем продаются акции этого российского юрлица за более высокую стоимость, и с увеличения стоимости доли должен быть очень прилично оплачен налог.

В этом случае очень часто используется продажа не на первом уровне – российском, а на следующем, например, на кипрском. То есть у кипрской компании меняются владельцы – один оффшор продает другому оффшору, и за этими разными оффшорами стоят бывший владелец и будущий покупатель, либо даже один и тот же BVI-ский оффшор передается от одного бенефициара другому, и тогда мы уходим от оплаты налога на увеличение курсовой стоимости. Вот такой нюанс, если не уходить глубоко в подробности.

Хотя здесь нюансов тоже огромное количество, и вообще сделки по продаже бизнеса одни из самых тяжелых и самых дорогих в западной юриспруденции. Иногда стоимость юридического обслуживания продажи бизнеса может превышать стоимость актива, и в этом случае не имеет смысла обращаться к юристам, и это очень тяжелая ситуация.

Александр В.: Александр, расскажите, пожалуйста, о своей компании GSL, когда она образовалась. Я прочитал, что у вас более 100 сотрудников. Какие вы решаете вопросы, какие предоставляете услуги?

Александр А.: Как бизнес мы существуем с 1993 года, как брэнд – с 1999 года. Головная компания находится здесь, в Москве. Также у нас есть зарубежные офисы – в Великобритании, на Кипре, в Нидерландах, на Британских Виргинских островах и в Гонконге.

Собственно говоря, мы открыли офисы именно в тех странах, которые на текущий момент или в перспективе предоставляют наиболее интересные инструменты международного налогового планирования. В этих странах мы сами являемся агентами, юристами или регистраторами.

Когда мы говорим про собственные офисы, речь идет именно об иностранном персонале, потому что очень часто это местное требование – открытие офиса. Получение лицензии на BVI у нас заняло 5 лет. От нас потребовали, чтобы у нас было 5 местных сотрудников, но мы договорились о 4 сотрудниках – один сотрудник совмещает 2 позиции.

Сейчас идет процесс лицензирования на Кипре. Слава Богу, в Великобритании и Гонконге пока лицензирования нет, но оно еще может быть.

Значит, чем мы занимаемся? Нашей специализацией является оффшорное корпоративное строительство и международное налоговое планирование. За этим скрываются 4 направления – национальное и зарубежное корпоративное право, национальное и зарубежное налоговое право, бухгалтерский учет и аудит.

Мы занимаемся бухгалтерским учетом и аудитом в соответствии с российскими и зарубежными бухгалтерскими стандартами. У нас сотрудники учатся в АССА и знают международные стандарты. Кроме того, у нас есть две собственные аудиторские компании – одна на Кипре, и одна в Великобритании.

Наша деятельность находится на стыке права, налогов, бухгалтерии и финансов. Когда к нам приходит клиент с кучей проблем, у него идут какие-то суды, может быть, суды за рубежом, например, когда между собой поссорились бенефициары английской компании, мы в английском суде осуществляем поддержку, либо сами, либо с привлечением английских юристов.

Предметом наших интересов являются вопросы наследственного права, трастов, банальной российской регистрации, регистрации недвижимости на нерезидента в России, недвижимости на резидента за рубежом, вопросы авторских прав, регистрации авторских прав за рубежом. Мы обеспечиваем авторские права в России, правда, с использованием аутсорсинга. То есть у нас нет патентных поверенных, но есть адвокаты в числе наших сотрудников.

Сейчас только уголовный процесс требует привлечения адвокатов, и это именно тот процесс, которым мы не занимаемся. То есть из всей сферы российского права мы исключаем некоторые специализированные отрасли, такие как экологическое, воздушное, уголовное право.

Уголовным правом мы не занимаемся, хотя и здесь есть исключение. Если уголовное дело, criminal case, выросло из налогового правонарушения, в этом случае мы тоже можем помочь.

Еще у нас есть комплекс смежных бизнес-услуг. У нас есть бюро юридического перевода. Мы переводим тексты экономической, юридической, бухгалтерской, финансовой тематики, среди них есть законодательные акты.

Так вот, кроме того что мы переводим тексты иностранных законов, тех самых оффшорных юрисдикций, мы издаем книги. Соответственно, раз мы их переводим, то мы их, по крайней мере, прочитываем, чего не всегда встретишь на российском рынке.

Мы проводим конференции и семинары по этим же темам. Конференции мы проводим редко, и они у нас очень масштабные мероприятия. У нас были конференции в Люксембурге, была конференция в Австрии, в Лихтенштейне. Там мы собирали по 120-150 человек, и были спикеры со всего мира, как раз из тех стран, которые наиболее интересны с точки зрения оффшорного строительства и налогового планирования. Клиенты же были в основном из России.

Кстати, последняя конференция у нас была посвящена IPO на зарубежных биржах. На этой конференции выступали представители Лондонской, Франкфуртской и Люксембургской бирж.

Мы проводим семинары в Москве. Это совсем другого уровня мероприятия. Мы проводим их каждый день по одной теме, а всего мы проводим 120 семинаров на различные темы.

Я рекомендую на них прийти. Там я как раз рассказываю про merchant account, а мой коллега рассказывает про схемы, и мы отталкиваемся от вопросов, которые нам задают непосредственно на семинаре. Вот тогда индивидуально обсуждается схема, и этот семинар длится 4 часа.

Вот мы с вами за 2 часа поговорили о куче вопросов, а там мы только один вопрос очень узко обсуждаем, и то, как правило, это только начало разговора, а дальше нужно все рассчитывать. Как говорит мой партнер, «лучший друг налогового консультанта – это калькулятор».

На семинарах рисуются разные варианты деятельности и сравниваются налоговые последствия, затраты на реализацию и так далее. Семинары мы проводим каждый день. Иногда на них записывается 1-2-3 человека, но мы все равно семинар проводим.

Семинары у нас платные, но бывают и бесплатные семинары. Раз в месяц мы проводит такой «оффшорный детский сад», и на него есть ограничения в записи, потому что бесплатно хотят приехать все, а у нас комната только на 24 посадочных места, и мы начинаем ограничивать доступ.

У нас есть еще вебинары. Это то же самое, только без зрителей, которые присутствуют перед тобой. Зрители здесь сидят в интернете. Мы тоже берем какую-то одну узкую тему и говорим о ней, в общем, немного, где-то 20-30 минут, но эти вебинары у нас идут каждый день.

Александр В.: Александр, благодарю Вас за эти вопросы, которые мы раскрыли хотя бы в базовом варианте. Мы хотя бы определили, в каком направлении нужно искать на них ответы.

И последнее – дайте Ваши пожелания инвесторам и всем тем, кто хочет открыть оффшорную компанию, защитить свой бизнес или применить какую-то схему, или попросту это требует законодательство или конфиденциальность.

Александр А.: Ответ у меня будет очень короткий: обращайтесь к консультантам. И я говорю это не потому, что я хочу продать свои услуги. Просто во всем этом огромном количестве тонкостей самим не разобраться.

Мне кажутся наивными попытки интернет-стартаперов, которые задают вопросы в интернете, причем очень общие, например, «Какую компанию лучше всего выбрать, для того чтобы у меня был электронный магазин?» Это все равно, что прийти и спросить: «Какую машину мне купить?» Вот поэтому я говорю – обращайтесь к консультантам, потому что по-другому не получится, вы все равно ошибетесь.

Здесь еще вопрос, конечно, о компетентности консультантов. Вам легко могут сказать: «Никаких проблем, схема вот такая», - и скажут это даже не из злого умысла, а из-за незнания и отсутствия опыта. Может быть, человек никогда не сталкивался с merchant account и не знает, какие проблемы могут возникнуть вот именно в этот момент, и здесь можно пострадать от некомпетентности. Поэтому моя рекомендация единственная – обращайтесь к консультантам.

Александр В.: Благодарю Вас, Александр, за это интервью. Благодарю за все ответы.

Александр А.: Спасибо, Александр.