Оффшор 2014: Основные события прошедшего года и их неочевидные последствия. Охота на “номиналов” в Великобритании

— Номинальный сервис под угрозой;

— удар по «квази-трастовым» услугам;

— классический трастовый бизнес набирает силу, номинальный сервис теряет позиции;

Александр Алексеев, управляющий партнер GSL Law & Consulting (А.А.)

&

Станислав Асеев, консультант GSL Law & Consulting (С.А.)

С.А.: Добрый день! Мы продолжаем наши семинары, и следующая тема, которую мы хотели бы обсудить, это номинальный сервис в нынешних условиях. Мы, правда, назвали это более образно.

А.А.: Как вы говорите, мне даже больше нравится. «Номинальный сервис в нынешних условиях» –– это более широкое название темы, которую мы сейчас будем обсуждать, в сравнение с тем, что у нас было изначально заявлено.

С.А.: Ни для кого не секрет, что корни «номинальства» идут из Великобритании. Выражение «охота на номиналов в Великобритании» можно переформулировать как «охота на английских номиналов», поскольку это затрагивает не только Великобританию, но и другие страны, вовлеченные в бизнес по оффшорному сценарию. Эта тема действительно стала актуальной.

А.А.: И она стала актуальной в контексте трех событий, которые произошли в прошлом (2013) году. Началась эта «охота» немного раньше на один два месяца. Это началось в ноябре или декабре 2012-го года, и дальше охота продолжилась в 2013-ом году и продолжается сейчас. Позже мы поговорим, в чем эти события выразились, а сейчас «отойдем на шаг назад». Давайте попробуем инвентаризировать какими номиналами из каких стран сейчас в основном пользуются. Я поддерживаю ваш тезис, что в основном на мировом оффшорном рынке номинальных услуг преобладают, действительно, бывшие английские граждане. Они, конечно, по паспортам остаются англичанами…

С.А.: Но по-прежнему популярны и кипрские номиналы…

А.А.: С этого, наверное, и надо начать.

С.А.: …Близкородственные великобританцам.

А.А.: Действительно, больше всего по национальности киприотов. Конечно, на каждого кипрского номинала приходится меньшее количество «номинальств» по сравнению с англичанами, которых в принципе мало занимается этим сервисом, но на каждом из них, как мне кажется, висят…

С.А.: Тысячи.

А.А.: А может быть и больше. Если не десятки тысяч, то приближенное к десяти тысячам. Работает с ними не только Россия. С ними работает весь мир.

С.А.: Понимаете, Александр, владельцам оффшорных компаний, которые обслуживаются номинальными директорами, слышать о том, что их номинальный директор еще где-то «директорствует», выступая в роли менеджера, еще в нескольких тысячах компаний, в общем-то, не очень приятно.

А.А.: Тем не менее надо смотреть правде в глаза. И клиентам нужно это знать.

С.А.: Да, но только сразу сделаем оговорку, что у нас нет такой статистики. Но не должно быть иллюзии, что тот номинальный директор, который назначается у вас в компании, будет номиналом только в десяти компаниях.

А.А.: Как бы то ни было, если кого-то не устраивает эта цифра в сто тысяч, и хочется, чтобы твой директор был пусть не индивидуальный, но чтобы он появлялся только в десятках компаний, то такой вариант есть. Например, у нас. Безусловно, меняется стоимость этого директора, но мы можем предложить человека, которого контролируем только мы.

С.А.: Тут надо говорить, что не только мы его контролируем…

А.А.: Да, конечно, его контролирует клиент.

С.А.: Здесь другой уровень взаимоотношений с этим номиналом у самого клиента, потому что здесь речь идет о практически двадцатичасовой доступности. Это уже другой характер сервиса.

А.А.: Давайте все равно перечислим: англичане, киприоты –– кого бы вы еще назвали? Я бы назвал еще юрисдикцию, которую мы в GSL не очень любим. Это Панама. И там их полным-полно.

С.А.: По одной простой причине, что в Панаме должно быть сразу три директора. Это одна из причин. Панама предоставляла оффшорные компании уже с готовыми номиналами. Поэтому в каждую из компаний назначалось сразу три директора, а не один. Поэтому их там исторически много.

Я бы сделал список несколько шире –– все страны Карибского бассейна.

А.А.: Их там не так много.

С.А.: Да, я согласен.

А.А.: Когда мы сели на BVI, первое, что мы спросили у наших сотрудников: «А не хотите ли вы стать номиналами?». На что получили тут же моментальный ответ: «Нет-нет, ни за что». Затем пошли к нашим конкурентам, и спросили, не готовы ли их сотрудники стать номиналами. На что получили аналогичный ответ. Тут далеко не так. По странам Карибского бассейна все очень рознится. Например, наш любимый BVI не предоставляет номиналов. На Невисе был такой случай, но как раз до истории, связанной с охотой на номиналов. После того как прошли видео по BBC, Невис прекратил предоставлять номиналов в лице той самой дамы, которая этим занималась и очень активно.

С.А.: Тем не менее не надо забывать, что была и остается такая юрисдикция как Багамы. Багамские номиналы. В силу того, что там нельзя…

А.А.: А я не помню. Вы сталкивались с ними?

С.А.: Да, конечно.

А.А.: Я бы скорее назвал сейшельцев. Если ты покупаешь компанию на Сейшелах, то там появляются некоторые местные номиналы.

С.А.: Но Багамы были первой юрисдикцией, которая обязывала регистрировать компании с самого начала с директорами. Там, по-моему, до сих пор нет возможности указывать директора спустя полгода после регистрации. Там в момент регистрации уже должен быть директор. Опять же я это все рассказываю о ситуации двадцатилетней давности.

А.А.: Если сейчас смотреть, то я не помню, чтобы Багамы активно работали на этой рынке.

С.А.: Оффшорные юрисдикции любят предоставлять в качестве номиналов корпорации. А физических лиц они не хотят…

А.А.: Мы сейчас говорим не о юридических лицах, а о физических лицах, которые в конечном итоге этим занимаются. Поэтому видим, что рынок «квази-трастового» или номинального сервиса, в общем-то, достаточно узок и был представлен англичанами, которые давно уехали из Великобритании и являются налоговыми резидентами других стран…

С.А.: Но при этом остаются резидентами Великобритании.

А.А.: Гражданами Великобритании. Это именно налоговые нерезиденты. И на них как раз и началась очень серьезная охота осенью-зимой 2012-ого года, когда в крупнейших средствах массовой информации Великобритании, это была газета «The Guardian», это был телеканал ВВС, который дал серию статей…

С.А.: Достаточно провокационных, скажем так.

А.А.: Журналистика, вообще, провокационная сфера деятельности. Могу сказать, что там были съемки скрытой камерой, и мы видели репортажи (их, кстати, еще можно найти на сайте), когда журналист под видом клиента приезжал к этим англичанам-номиналам, которые сидели в разных местах. Он придумывал одну легенду, а на телеэкране звучала другая. Он говорил: «Я индиец. Я представляю интересы, сами понимаете, чиновников Индии. Там есть определенный элемент отката, и этот откат я собираюсь на оффшорную компанию складывать…». Когда я беседовал с этим номиналов по телефону, мне он сказал, что да, был этот журналист. Но он рассказывал совсем другую легенду: «Я болен раком. Я скоро умру, и хочу сделать компанию, чтобы передать ее своим наследникам…». Это к вопросу о провокационности. Есть информация о том, что здесь действительно была провокация.

Как бы то ни было, после того, как все это показали по ВВС очень широкой аудитории, весь рынок номинальных услуг перевернулся. Я помню, что та дама, которая сидела на Невисе, нам, по-моему, тут же написала, что в течение недели «I resigned from all my directorships». К счастью, у нас было связано с ней восемь компаний, то есть совсем чуть-чуть. И мы никак особенно не пострадали. Еще один англичанин, с ним мы сотрудничали очень давно, и уже у нас ни одной компании с ним не было связано, вообще говоря, был арестован. А вы знаете, кто это? Я про Майкла говорю. Его недавно выпустили, кстати.

С.А.: Но дело в том, что история с Майклом это история не прошлого года.

А.А.: Я про 2012-ый год говорю.

С.А.: Белинда тоже была в это же время.

А.А.: Да они вместе были. Я заодно и вам хотел сказать, что его и Белинду (ее чуть раньше) отпустили несколько месяцев назад. Он практически год был арестован. Я хочу отметить важный момент. Его арестовали не за то, что он оказывал номинальные услуги.

С.А.: А за то, что он их оказывал, не имея на то лицензии.

А.А.: И тоже не так. Я сейчас уточню. Во всех статьях подчеркивалось, что эта деятельность легальная. Этим можно заниматься. Это звучало прямым текстом. Другое дело, что так получалось, что этим сервисом в основном пользуются, как правило, для ненадлежащих целей. Соответственно, Майкла арестовали не за тот факт, что он действовал без лицензии. Это, конечно, незаконное предпринимательство, но это административное правонарушение. Может быть, иногда уголовное. И оно карается штрафами. Его арестовали вот за что: когда у него делали выемку документов, чтобы провести административное расследование, в машину установили диктофон. И услышали, что он сказал Белинде, что им нужно срочно ехать и уничтожать все документы. И в этот момент в качестве превентивной меры, не допускающей уничтожение улик, его и «закрыли». Он ничем не законным не занимался, и за это уголовной ответственности нет.

С.А.: Правильно. Он оказывал фидуциарные услуги, не имея на то лицензии.

А.А.: Но это не уголовное правонарушение. На самом деле, там было два обвинения, и одно из них было вроде бы отмывание денег, но насколько мы знаем Майкла, он ничем подобным не занимался.

С.А.: Но его могли использовать «втемную».

А.А.: Да, но тогда это должно было быть дисциплинарное взыскание. Его должны были дисквалифицировать как директора.

С.А.: Но они не могут это сделать, поскольку нет лицензии.

А.А.: Да, и тогда это будет более серьезное нарушение, но все равно это носит административный характер. Соответственно, он оказался в тюрьме не за сам факт номинальства. Но как бы то ни было, когда такой, условно говоря, «шухер» прошел по всему миру, то весь номинальный сервис, может быть за исключение Панамы (им все равно), перевернулся. И некоторые из тех англичан, которые много работали, прекратили свою деятельность, другие все продали и поменяли бренд и логотип, которые раньше существовали на рынке двадцать лет, или переехали в другую страну. Поменялись сами номиналы.

С.А.: Ротация номиналов была всегда.

А.А.: Да, но в этом случае она произошла резко и быстро. И отдельная история, что нам нужно было срочно в n-количестве компаний все поменять. Это то, что произошло тогда. Теперь давайте проанализируем это в контексте трендов. Я считаю, что эти три события, о которых мы говорим, может быть за исключением Кипра, хотя и Кипр находится в тренде, если не говорить про кипрские банки, преследуют одну и ту же цель –– расставить по-другому акценты и поменять соотношение сил в оффшорной индустрии:

1. Кипр, одна из самых популярных территорий, загоняется в другие рамки.

2. БВО перестает быть страной с имиджем конфиденциальной юрисдикции вследствие того, что скандал Virgileaks вылил большое количество информации о компаниях просто в интернет.

3. Был нанесен удар по номинальной индустрии.

Мне кажется, это все звенья одной цепи. Эти три удара были направлены на то, чтобы дестабилизировать оффшорный рынок. Обратите внимание, что все эти три удара идут из-за рубежа. Мы пока что ничего не говорим про российскую деоффшоризацию. Этому будут посвящены другие вебинары. Сейчас мы обсуждаем угрозы из-за рубежа. И одной из них является удар по номинальному сервису.

С.А.: Но ведь не в первый же раз происходят такие удары по номинальному сервису.

А.А.: Напомните, когда еще такое было?

С.А.: Были знаменитые скандалы, когда номиналов использовали втемную, когда были процессы с участием номиналов.

А.А.: Да, я согласен. То, о чем вы говорите, было в 1999 году. После этого на самом острове номиналов (остров Сарк, откуда и пошли все номиналы) было введено законодательство о лицензировании, за нарушение которого и привлекли к ответственности Майкла.

С.А.: Более того мы можем видеть как номинальный сервис уходил с острова Сарк. Он уходил на Кипр, потом в Дубай, потом в Маврикий, потом в южную Африку –– дальше остается уже Антарктида. Но мелкие скандалы с номинальным сервисом были всегда. Мы понимаем, что любое государство хочет всегда знать, кто же конечный владелец компании.

А.А.: Погоня за транспарентностью. То, о чем я говорил в последнее время. Но здесь это было представлено широчайшей общественности. До этого все процессы шли точечно в соответствии с конкретным уголовным делом, и направлены на конкретного человека.

С.А.: Здесь была кампания. И если бы мы здесь говорили про Советский Союз, то мы бы сказали, что здесь был заказчик такой кампании. Но в нынешнем мире…

А.А.: И сейчас то же самое. Кто может быть заказчиком? У меня есть две идеи. Первая, государство, в данном случае Великобритания. Камерон, когда Великобритания является председателем «Большой восьмерки», и все мероприятия 2013-ого года в мае в Северной Ирландии ставили своей целью дестабилизировать оффшорную индустрию, устроив общественное осуждение. Смотрите, тут есть разница между совершенно конкретным уголовным или административным преследованием в рамках законодательных процедур и кампании общественного осуждения. Это разные силы и разные удары. И неизвестно, что оказало более значимое влияния. Потому что после общественной кампании свернулись наши «знакомцы», которых мы знаем в течение двадцати лет и которым точечные удары ничего не давали. Они нанимали адвокатов и защищались в суде. А здесь они меняли бизнес, прописку и пр. Вторая идея, кто может за этим стоят, это трастовое лобби.

С.А.: То есть те, кого мы можем назвать настоящими номиналами.

А.А.: Совершенно верно. Все это направлено на то, чтобы «квази-трастовый» сервис стал реальным трастовым сервисом…

С.А.: Извините, Александр, я вас перебью. Здесь входит в некоторое противоречие практика континентальной Европы и практика, принятая Великобританией.

А.А.: А где здесь континентальная Европа?

С.А.: Например, Швейцария. Вы же говорите, что это трастовое лобби.

А.А.: А наши номиналы не в Швейцарии сидели. Они как раз ходили по юрисдикциям, где присутствовало английское прецедентное право. Поэтому здесь противоречия нет. Но я с вами соглашусь, что действительно…

С.А.: Все равно здесь идет речь о другом масштабе цен за те же самые фидуциарные услуги.

А.А.: В этот то и есть тренд. Это мы и хотели в нашем сегодняшнем вебинаре проиллюстрировать, что в эту сторону все тяготеет. Не будет быстрого подписания документов. Как правило, директора будут более ответственны в отношении того, чем занимается клиент, не говоря уже о том, что его будут идентифицировать.

С.А.: В этом плане правильно поступают кипрские номиналы.

А.А.: Что вы сейчас имеете в виду?

С.А.: То, что они никогда не подписывают не глядя. Они никогда не подписывают документы на русском языке без перевода, если они не являются носителями русского языка…

А.А.: Верно.

С.А.: Они никогда не подпишут недатированный документ. Они никогда не подпишут документ задним числом, они потребуют объяснений.

А.А.: То есть Кипр идет в этом же тренде, но на несколько шагов впереди этих номиналов.

С.А.: Я назвал только несколько.

А.А.: Я могу сказать, к чему придет Кипр через пару лет.

С.А.: К тому, что директор будет контролировать счет, как это делают швейцарцы.

А.А.: Совершенно верно. Но пока говорим не о киприотах, а о тех, кто все-таки отстает от них.

С.А.: О тех номиналах, которые могут подписать расписку на русском языке, что он получил от господина такого-то один миллион долларов наличными.

А.А.: Слушайте, мы такое не делаем.

С.А.: Да, но я знаю таких номиналов, которые могут такое подписать. То есть это не высочайшая степень доверия, а просто человек даже …

А.А.: Это высочайшая степень легкомыслия. И теперь такого, в общем-то, нет.

Сегодня я говорил с нашим Гонконгским представителем, и он рассказывал о том, как реагируют Гонконгские банки на компании, которые открывают счета. И там есть требование, которое в тренде того, что мы сегодня обсуждаем. Они тоже требуют определенный substance. Они не хотят работать с номиналами. Они хотят, чтобы человек все же приехал и сказал, что «Вот он я». Наши номиналы иногда могут это сделать, но все равно не так часто это происходит. Второе, некоторые их банков не открывают счета, если директором или акционером будет нерезидент Гонконга. Мы тут в несколько банков пробовали, но нам не удалось. Наш представитель, который был директором, является резидентом Гонконга, но акционер был нерезидентом Гонконга –– отказ. То есть другие юрисдикции тоже идут в этом тренде и ищут substance, a substance это то, что не предлагают номиналы. Substance это реальное присутствие и наличие, в то время когда номинал это бумажный директор.

С.А.: Потому что все хотят видеть лицо, которое ответственно за дела компании.

А.А.: И не только видеть, а иной раз и представить его на всеобщее обозрение. Сейчас в Англии обсуждается законопроект о том, чтобы ввести единый публичный реестр бенефициарных собственников. Даже не директоров. В отношении директоров тоже появилось ограничение, что нельзя использовать директоров в том случае, если они занимают больше чем пятьдесят директорств. Кстати, помните 1999 год Ирландию, там было то же самое, только там было двадцать пять директорств. Второе, это то, что вы говорили. Обычно ставят корпоративных директоров. Теперь в Англии и в Гонконге закрывают возможность использования корпоративных директоров.

С.А.: Уже сейчас ты не можешь иметь в компании корпоративного директора, если там нет одного физического лица.

А.А.: Вы сейчас про Англию.

С.А.: Да. А теперь вообще будет запрещено корпоративное директорство. Это не совсем верно, но до этого надо еще дожить.

А.А.: Я думаю, что это почти точно будет, а реестра бенефициаров почти точно не будет. Есть это предложение (discussion papers),и там есть несколько вещей, которые будут компромиссными. То есть их примут, а реестр бенефициаров не примут. И вот то, что примут, будет включать в себя борьбу с номиналами, а именно ограничение директорств и запрет на использование корпоративных директоров.

Это о трендах. Все идет к открытости, к максимальной осведомленности и ответственности директора за ту деятельность, которую ведет принадлежащая третьему лицу компания. Лицу, о котором он безусловно осведомлен и которого он проверяет. Для этих целей он каждые полгода приезжает в Москву и пытается понять, действительно ли вы занимаетесь бизнесом или за последние полгода вдруг начали торговать ракетами С-300. Значит, я тоже это не случайно придумал. Я встречался с джерсийским директором. Он, довольный и уверенный, говорит, что он раз в полгода приезжает в Питер смотреть его клиентов. Понятно, за чей счет он приезжает.

А теперь, наши зрители, сравните те тарифы, которые были и еще есть сейчас на номинальных директоров с тем, к чему вот это придет. Джерси –– это наш, если не завтрашний, то послезавтрашний день.

Давайте на этом остановимся, и, вообще говоря, мы завершаем нашу мини-серию о тех события 2013-ого года, которые лягут в основу трендов, которым будет следовать развитие оффшорной индустрии.

Всего хорошего, спасибо за внимание. До свидания!

С.А.: До свидания.